Страшный день 22 июня 1941 года стал проверкой для советских к | Bunin & Co

Страшный день 22 июня 1941 года стал проверкой для советских командиров на возможность принимать самостоятельные решения. После «большого террора» многие из них не решались на инициативные действия, опасаясь стать жертвами политических обвинений. Но были и другие примеры – когда командиры были готовы рискнуть.

Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов. Получив в ночь на 22 июня от наркома обороны С.К. Тимошенко информацию о возможном нападении Германии, тут же приказал привести флот в полную боевую готовность. Лично позвонил командующим флотами и продублировал приказ, чтобы убедиться в том, что он дошел и начнет выполняться немедленно. Рано утром 22 июня приказал передать флотам официальное извещение о начале войны и об отражении ударов противника всеми средствами, а также о немедленной постановке минных заграждений по плану прикрытия.

Командующий 9-м механизированным корпусом К.К. Рокоссовский. Получил около четырех часов утра из штаба армии телефонограмму вскрыть особый секретный оперативный пакет. Сделать это можно было только по распоряжению председателя Совнаркома СССР или наркома обороны, а телефонограмма была подписана заместителем начальника оперативного отдела штаба армии. Сразу же после этого связь была нарушена, так что уточнить приказ не удалось. Взял на себя ответственность и вскрыл пакет. Лично приказал вскрыть склады наркомата обороны (на это было необходимо разрешение наркома Тимошенко) с горючим и боеприпасами. А «сопротивление интендантов пришлось преодолевать соответствующим внушением и расписками».

Алексей Макаркин