2022-04-28 20:25:39
Перед вчерашним обсуждением «Скажи жизни да!» Виктора Франкла прочел большой критический обзор его творчества.
Интересного много: до войны Франкл работал в венском институте психиатрии, который основал кузен Геринга и который финансировали нацисты, но при этом сам Франкл на нацистов, кажется, не работал (хотя его изыскания в области помощи людям с суицидальными наклонностями и входили такие эксперименты как введение пациентам первитина прямо в мозг). В Аушвице Франкл пробыл всего три дня, но действительно сам вызвался поехать в тифозный лагерь и от тифа чуть не умер. Свои мемуары психиатр использовал, чтобы продвигать любимую теорию логотерапии, но со временем еще больше утвердился в религиозных взглядах и считал, что в страданиях есть высший смысл. Доходило до того, что Франкл сокрушался: дескать, молодежи не повезло, что они не знают, что такое лагеря.
Но по-настоящему заинтересовал меня другой момент. Известно, что Франкл в этой книге умалчивает либо попросту забывает какие-то факты, но вот по поводу одного из них совершенно неясно, почему Франкл предпочел его «замолчать».
По прибытии в Аушвиц заключенных отсеивали: дети, женщины, физически слабые и нездоровые мужчины отправлялись в газовую камеру, то есть в левую колонну, остальные — на работы, то есть в правую колонну. По воспоминаниям Франкла, «изящно одетый» молодой офицер СС схватил его за плечи и долго разглядывал, будто сомневаясь. Но потом все же отправил его в правую колонну.
На деле же было не так. Во-первых, встречал зэков не кто-нибудь, а Йозеф Менгеле, а во-вторых, Франкла он сразу без разговоров отправил в левую колонну. Но уже за спиной Менгеле Франкл перебежал в правую колонну и как ни в чем не бывало проследовал с остальными заключенными в баню — настоящую.
Почему Франкл не рассказывает об этом подвиге духа? Просто забыл? Или боялся, что сойдет за приспособленца? Или опасался, что таким образом опровергнет свою теорию, что у людей с правильными надеждами и целями шанс выжить в лагере был выше?
А еще не понимаю, что меня восхищает больше: поступок Франкла или то, что из сотен людей на него никто не донес.
Саму книгу почитать имеет смысл, но готовьтесь к тому, что перед вами окажутся как бы две книги: одновременно автофикшн о лагере и обоснование сомнительной психологической теории. Если первая книга помогает перенести трудности и поддерживает людей в болезни и бедствии, то вторая утверждает, что эти бедствия очищают и делают жизнь яснее. Что звучит, мягко говоря, странно.
Но с мегапопулярными книгами иначе и не бывает.
986 views17:25
К
