ВАШ МАЛЬЧИК НЕПРЕМЕННО УМРЕТ Но только я могу спасти. Часть 1. | Больница в моей голове
ВАШ МАЛЬЧИК НЕПРЕМЕННО УМРЕТ
Но только я могу спасти.
Часть 1.
Когда я был еще в ординатуре, познакомился на Пироговке с необычным, талантливым доктором. Говорят, доктором он был действительно неплохим, но славился не этим, а умением жить.
В девяностые врачи, особенно в федеральных клиниках, получали копейки. Иные профессора перебивались с кваса на воду. А доктор Вадим, не будучи ни профессором, ни вообще обладателем званий или должностей, считался весьма состоятельным человеком.
Благосостояние его происходило из знакомства с бандитами, наркоманами, наркобаронами, которым он оказывал срочную медицинскую помощь, не оставлявшую следов в документах больницы.
Это была присказка, не сказка.
Я ушел работать в ведомственную на окраине города и позабыл о нем.
Но вскоре пришлось вспомнить, когда его представили на больничной конференции новым врачом терапевтического отделения.
Однако, я его не сразу узнал. И дело не в окладистой бороде, которая появилась, а раньше не было. Он не мог перед конференцией произнести свое имя, настолько сильным было заикание.
Прежний Вадим был красноречив и сладкоголос.
После конференции мне с трудом удалось с ним поговорить, и в обычной жизни, не на трибуне, он плохо говорил, а как потом оказалось, и не слишком хорошо соображал.
Я увидел, что мое начальство само было в изумлении, кого приняло на работу. Но оно, начальство, тоже знало Вадима в его прежнем виде – хорошего, знающего, рукастого врача-предпринимателя.
Позвонив друзьям на старое место работы я узнал, что дело в дорогих клиентах Вадима. Как-то случилось, что они остались недовольны лечением. Жалобу в минздрав писать не стали, а просто проломили голову тяжелым предметом.
Несколько месяцев Вадим провел в нейрохирургии, неоднократно оперировали, спасли. Но дефицит в итоге был тяжелый, не только речевой, но и интеллектуальный.
То ли за время общения с этими людьми, то ли уже будучи тяжелым пациентом, он сам полюбил наркоту и ежедневно поражал нас узостью своих зрачков и неадекватностью поведения.
Стали приключаться с ним неприятности. То при биопсии печени кровотечение, то препарат в кошмарной дозе назначит. А как-то на дежурстве в воскресенье он закрылся в ординаторской, принял чего-то запрещенного и не просыпался сутки, пришлось даже дверь ломать.
На следующий день начмед, им в ту пору была весьма пожилая дама, импульсивная и харизматичная, которая за словом в карман не лезла, на конференции породила, как сейчас бы сказали, мем.
- Вы знаете, что произошло в это воскресенье!? Что доктор Вадим вытворял? Я немедленно требую прекратить разводить в нашей больнице эту вадимовщину!
Но уволить она его не могла. Верховное начальство настолько было очаровано доктором Вадимом из прежней жизни, что не могло поверить в эти произошедшие с ним изменения.
С тех пор и повелось - все безобразия, что он творил, а их было немало, мы называли вадимовщиной.
Но, как учили нас классики марксизма-ленинизма, однажды количество должно перейти в качество, и оно перешло.
Поступил в отделение к Вадиму мальчик 17 лет, страдающий «вегето-сосудистой дистонией». Да, сейчас такого диагноза нет, да и тогда им называли все, что не нравилось и не ложилось в другой диагноз, зачастую психиатрический.
Лицо у мальчика краснело, руки потели, сердце билось, голова болела, воздуха не хватало. Сейчас бы его отправили к психологу, а тогда положили в терапию на 21 день.
Как-то вечером на дежурстве подходит Вадим к молодому человеку и говорит:
- Мы вас обследовали. Вы очень тяжело больны. Жить вам осталось полтора-два года, это если повезет.
- Что, никак нельзя помочь и лечения не существует? – изумился и похолодел весь внутри от ужаса молодой человек.
- Не существует, к сожалению. Хотя… Я не имею права вам этого говорить, это государственная тайна, но не могу смотреть, как вы умираете. В НИИ космической медицины разработали лекарство от вашей болезни. Сейчас проходят испытания, и они дали потрясающий результат, все пациенты выздоровели. Но достать этого лекарства никак нельзя, оно пока не одобрено к применению.
