На месте Тутберидзе, Дудакова, Глейхенгауза и тем более Камилы | Лутц с полубильмана
На месте Тутберидзе, Дудакова, Глейхенгауза и тем более Камилы я бы тоже не давала никаких комментариев до момента вынесения решения или, по крайней мере, до момента, когда они выработают позицию с юристами, с которыми начали сейчас сотрудничать. Мы не знаем ни всех обстоятельств дела, ни того, какую линию защиты выберут его участники – о том, что вещество попало в организм случайно из-за загрязнения другого лекарства / еды; о том, что у спортсменки было некое неправильно оформленное терапевтическое исключение; или что-то третье.
Любое неосторожное слово или его некорректный перевод могут спровоцировать новые дискуссии перед личным турниром. И не только в отношении Камилы, но и Саши, Ани, Жени и Володи, тренирующихся в том же штабе. Ради всех них нет никакого смысла в том, чтобы прямо сейчас тренеры устроили сеанс публичного распятия в микст-зоне, который вряд ли юридически поможет самой Камиле. Презумпция невиновности действует не только в отношении фигуристки, но и в отношении тех, кто ее тренирует.
Излишняя откровенность или, наоборот, простота, которая хуже воровства, всегда может аукнуться в самый неподходящий момент. Сейчас задним числом уже не уберешь ни слова Этери из интервью Познеру про то, что нужно искать новые способы восстановления после запрета мельдония (хотя из контекста – это важно – очевидно, что Тутберидзе в курсе всех допинговых ограничений и не похожа на человека, который мог бы не проверить какое-то назначенное спортсмену лекарство), ни многочисленные шутки-прибаутки Лайшева на эту тему.
Это не значит, разумеется, что теперь Камила должна страдать за всех – лишь бы у сборной не забрали командное золото, а Тутберидзе не запретили въезд в США из-за работы с допингом. Речь идет лишь о том, что от ярких пресс-конференций никому легче не станет. До 15 февраля осталось не так много времени.
Но и допускать того, чтобы Камила в одиночестве шла по коридору, закрываясь кофтой от вопросов, очевидно нельзя. Для этого, кажется, и существует такой орган, как федерация. В этом и должна заключаться «всесторонняя помощь и поддержка», а не в безликом заявлении на официальном сайте с посещаемостью сотня человек в день.
На протяжении трех лет Валиевой в большом спорте – считая с ее первого юниорского сезона – мы видели, как Камила постепенно становилась все более сильной спортсменкой. А первые восхищенные отзывы о ней появились еще после ее детской лебединой программы, когда ни о каком допинге речь идти естественно не могла.
Три четверных в произвольной и триксель не пришли к Камиле мгновенно – она, как и любой обычный спортсмен, падала на первых попытках вставить их в программы и с непривычки разваливала прокат с новым контентом. В ее карьере тоже были травмы, не очень удачные предстартовые тренировки и неуверенность в первых выступлениях на взрослых турнирах.
И, как бы ни сложилось дело Камилы, его жертва – она сама. Не она устанавливала возрастной ценз, который теперь стал причиной коллизии с правилами ВАДА и МОК; не она заявляла себя в командный турнир; не она довела ситуацию до того, что российские допинг-пробы отправляются на проверку в Стокгольм и декабрьские результаты оглашаются в феврале. И явно не она прописала и купила себе препарат, не назначаемый несовершеннолетним.
