Большой текст про события последней недели. Я хотел бы напис | ЖАЛО

Большой текст про события последней недели.

Я хотел бы написать, что пыль улеглась, и теперь мы с вами можем обсудить Керченский мост и бомбёжки украинских городов. Но нет, не улеглась. Накануне ракеты ударили по Львову, и говорить о том, что обстрелы закончатся — рано. И вот почему я так считаю.

Давайте вернёмся в конец сентября. К объявлению мобилизации. Я напомню, что Российская властная структура — это персоналистская диктатура, в которой между главой страны и ответственностью за неправильные решения всегда стоит буфер в виде Думы, министерств и чиновников. То есть именно они должны анонсировать непопулярные меры и нести за них ответственность. Но на этот раз Путин по какой-то причине принебрёг этим предохранителем и объявил мобилизацию сам. Для системы, которая держится на популярности одного человека, это — кризис.

На наших глазах, словно чёрная дыра, расширяется вакуум власти. Казавшаяся монолитной и единой российская власть начала крошиться. И осколки, если ещё не пожирают друг друга, то не стесняясь обмениваются оскорблениями, обвинениями и откровенным лаем. Одновременно с тем ежедневные новости о победах ВСУ и абсурдной мобилизацией только усиливают нестабильность.

И в первую неделю октября, учитывая упомянутые проблемы, прогноз для путинских властей выглядел неутешительно. Затем происходит нечто невероятное и очень странное — подрыв Керченского моста. Мы до сих пор не знаем, кто именно за ним стоит. Отчасти — потому что политические его последствия в виде эскалации внутриэлитной грызни выгодны как Украине, так и (давайте условно их так назовём) “политическим силовикам” вроде Патрушева или людоедского тандема Пригожина и Кадырова. И последним этот взрыв организовать, в общем-то, было намного проще. В любом случае, дальше начинается самое интересное.

Крымский мост доводит описанный выше кризис власти до апогея. Это событие загоняет Путина в ситуацию, когда он больше не может самостоятельно принимать любое удобное для него решение. Вероятно, впервые с нулевых годов. И выбор “ответить” Украине массовым ракетным террором демонстрирует, что он сдал позиции в пользу “политических силовиков”. И начал стремительно терять власть не потенциально, а фактически. Войной начал руководить беспринципный Суровикин и сами боевые действия начали вестись путём организованного террора мирного населения. Кроме того, что это, с военной точки зрения, контрпродуктивно и делает победу ещё менее вероятной, такая эскалация напрочь перечёркивает надежды Кремля на аннексию дополнительных территорий. Но она открывает возможности для внутриполитических изменений в самой России. Правда, не самых приятных.

Во-первых, как уже и было сказано, теряет власть Путин. Его вовсе необязательно арестовывать или убивать табакеркой, если он послушно исполняет желания “политических силовиков”. Теперь он сам будет буфером, принимающим ответственность за непопулярные решения. И если до того дойдёт, преемника он тоже уже не сможет сам выбрать. Во-вторых, нейтрализуется угроза переворота руками и умами военных, популярность которых сейчас едва ли не отрицательная. Не говоря уже об их организации как самостоятельной политической силы. В-третьих, парадигма среднесрочного будущего России сдвигается в законсервированную и изолированную опричническую помойку, так как перспективы у “политических силовиков” быть признанными международным сообществом минимальны. Даже если они как-то остановят войну.

Всё, что я написал выше — это не прогноз, а предположение. Но даже в том случае, если я (не дай Бог) окажусь прав, то гипотетическая власть “политических силовиков” не сможет существовать долго и стабильно. Такая властная элита была бы слишком неоднородной, состоящей из эгоистичных беспринципных сволочей, преследующих личные интересы, но, при этом, лишённая семантических (для легитимности) и реальных (экономических/военных/человеческих) ресурсов на существование. То, что они сейчас пытаются взять власть в свои руки — это не какой-то продуманный гамбит с долгосрочной стратегией. Это — чистой воды оппортунизм с высокой ставкой.