(начало выше ) Пока Лев мирно постанывал у меня на руках, все | Будни плохой матери

(начало выше ) Пока Лев мирно постанывал у меня на руках, все врачи и медсестры общались со мной табличками из-за стекла или звонили по телефону. Или приходили в костюмах космонавтов в наш чумной изолятор. В моем телефоне появились контакты «Медсестра Лев Больница N5”, “Хирург Лев Больница N5”, «Кажется тоже хирург Лев больница N5”. «Больница N5”. Можно заметить, что внимательность к деталям постепенно покидала меня, но мысль о том, что это не последняя в моей жизни больница и не последний для Льва детский хирург, видимо, не собиралась покидать меня никогда.

Часа через полтора Лев стал засыпать, а я уже совсем расслабилась, и позвонила хирургу сама. Прямо первая.

— Здравствуйте, а можно нас определить в палату, а то ребёнку уже очень пора спать, — хотела внятно сказать я, потому что в тот момент и сердце и мозг ещё находились на своих местах. Последние пару секунд.

— Ребёнка одевайте поскорее, и я заберу. — Опередил меня врач.

Заберу?! В смысле, заберу? Ему же 1.6, он же без нас ещё не был никогда, но уже все понимает, он же охренеет от ужаса, он же...

Так как принять реальность было невозможно, я решила, что он оговорился. Ну бывает же? И оделась сама тоже.

..Не оговорился.
«Кладите на каталку, пожалуйста, иначе вообще больше никогда его не увидите».

Перед операцией не надержишься, но я сторговалась на то, что хотя бы до дверей здания реанимации донесу перепуганные 14 кг.

А потом его положили на каталку и увезли.

А я осталась во дворе реанимации, в отупении смотреть на дверь. Потому что внутрь нельзя. Нет, никак. Родителей и раньше не особо пускали надолго в реанимацию, они же все как один бестолковые и мешают. А сейчас же коронавирус, идите, идите, мы вам позвоним.

Почему я не могу купить костюм космонавта и сидеть в нем на корточках рядом с койкой своего ребёнка, хотя бы пока ему не введут наркоз? Почему нужно оторвать его с мясом, чтобы он сделал единственно возможный вывод: мама больше никогда не придёт?

Я вот думала, вот если бы это был недайбог Яша, он хотя бы понял слова, что это временно, что я приду...
А мы потом лежали в одной палате с пятилетней девочкой, Яшиной ровесницей. И я спросила:

— А что в реанимации было, ты помнишь?

— Да, я плакала.

— А тебе говорили, что мама обязательно придёт? Что это не навсегда?

— Говорили. Но я не верила.

— Почему??!

— Потому что она не приходила.

..А через минут 5 дверь открылась и мне дали мешок. С его вещами. Потому что ему они не нужны. Я села на асфальт. Во-первых, так драматичнее, а, во-вторых, у меня как будто вытащили мышцы из ног и из рук. Знаете, выражение «опускаются руки?». Вот они опускаются, потому что в них нет мышц. Потому что от них ничего не зависит. Потому что ребёнок лежит там, откуда возвращаются не всегда, а у тебя в руках красный мусорный мешок с комбинезоном, носками и соской. И по всем возможным телефонам уже позвонили. И нет, никак нельзя.

..Потом мышцы вернулись, рыдания утихли, я решила осмотреться. Оказалось, что вот если встать на цыпочки и немного наклониться, как Нео от пуль, то под определённым углом через щели в жалюзи видно операционный стол. Я бы предпочла рассматривать койку Льва в соседней комнате реанимации, но там как ни наклоняйся, было видно только кусочек чьей-то головы.

Смотреть на то, как 2-3 человека работают над чьим-то маленьким телом я оказалась не готова, поэтому решила просто спокойно погулять во дворе. Погода отличная, вечер, звёзды, ну когда ещё выдастся такой момент? Находила 14000 шагов. Такая секция русской ходьбы. Немножко от скандинавской ходьбы, немножко от русской рулетки.

— А вы чья мама? — Вдруг окликнула меня бодрая девушка с порога реанимации. Вот что сразу «мама», может я просто нервно гуляю, а для развития мелкой моторики размазываю слёзы.

— Льва, Явица...

— А, этого, с шеей? Так вы же замёрзли совсем, идите домой, поспите! — Сочувственно посоветовала она.