2022-06-10 14:36:22
Вся эта ситуация очень сильно ударила по благотворительному сектору. У нас в проекте тоже многое изменилось после 24 февраля. Первые две недели я, как и многие, пребывала в ступоре. Всё казалось бессмысленным: моя работа казалась бессмысленной, проект казался больше никому не нужным. Мне казалось, что на фоне происходящей катастрофы я вообще больше не могу заикаться про проблемы детей. Залипала в новости сутками, с красными глазами до утра смотрела новости на всевозможных ютуб и телеграм-каналах, мне казалось, что жизнь кончилась.
Но потом я поняла, что от моих душевных страданий ничего не изменится и я должна встать и продолжать делать то, что я могу и умею: спасать детей, бороться всеми силами с педофилией, помогать родителям жертв, консультировать и утешать людей. Делать то, в чём я действительно профессиональна. Делать то, что умею. Помогать тем, кому я могу помочь. Собрала в себе все силы, оценила масштаб нашей маленькой катастрофы, провела реструктуризацию проекта и начала впахивать еще больше прежнего.
Пришлось еще продираться сквозь сонм политических провокаций со всех сторон и отбиваться от попыток втянуть проект в чьи-то грязные политические игры, отбиваться от сотен фейковых сообщений и попыток вовлечь меня во вредные и неоднозначные истории. Из-за этого я практически перестала давать интервью СМИ, а на федеральный телек больше вообще ни ногой. Это морально давит и душит, когда понимаешь, что многие, прикрываясь заботой о детях, решают свои политические задачи.
Еще в январе стало понятно, что никаких государственных грантов и поддержки наш проект больше не получит. В ближайшие годы точно. Надо было с этим смириться. В феврале начали отваливаться или сокращать размер пожертвований крупные донаторы (потому что у самих творилось непонятно что, рушился бизнес, менялись условия на работе). В апреле я написала пост с просьбой о помощи, и собрала около пятидесяти тысяч. Спасибо всем, кто тогда отправлял донаты. Это помогло продержаться какое-то время.
После этого никаких сборов не было, я просто не могла из себя выдавить нужных слов на эту тему и тупо влезала в кредитки. Реально, очень сложно сейчас собирать деньги на благотворительный проект, когда понимаешь, что всем сейчас тяжело, а многим - гораздо сложнее, чем мне.
Я максимально сократила расходы: сейчас на горячую линию третий месяц отвечаю лично сама, в онлайн-приемной мы тоже вдвоем с моим волонтером остались. Идеи по развитию пришлось забросить - сохранить бы, то что есть. Но все равно за три месяца у меня накопилось долгов под триста тысяч, а сейчас вообще помимо того, что все кредитки в минусе, на дебетовой карте осталось что-то в районе трехсот рублей.
Теперь я могу рассчитывать только на вашу поддержку. И я очень надеюсь, что каждый из вас, у кого есть такая возможность, хотя бы небольшим донатом поддержит меня и мой проект.
Потому что все эти месяцы я мало сплю и отвечаю на звонки днем и ночью. Потому что за это время мне удалось лично помочь и проконсультировать несколько сотен человек. Потому что мы все с вами вместе спасли несколько десятков детей от педофилов за эти три месяца.
Потому что позавчера я час разговаривала с маленьким одиннадцатилетним мальчиком, который рыдал так в трубку, что я на расстоянии слышала, как у него тряслись плечи, как он захлебывался в обиде и стыде. И мне удалось его успокоить, объяснить, что он не виноват, уговорить дать трубку бабушке а потом позвонить маме.
Потому что три дня назад я успокаивала такую же дрожащую девочку и уговорила ее дать телефон мамы, чтобы сообщить о случившемся и предложить помощь. И у меня получилось.
Потому что вчера мне позвонили с Урала и поблагодарили за содействие в начале следствия по очередному педофилу, так как мать девочки до ужаса боялась огласки, но я её успокоила и познакомила с уполномоченным по правам ребенка и всё завертелось, - и теперь есть шанс спасти детей.
Потому что вчера ночью я помогала подростку-гею из Сибири разобраться с педофилом, который проник в их тусовку и стал пытаться развращать мальчиков.
406 views11:36
А
