Мы наконец-то посмотрели «Чебурашку» – и что-то у нас не возни | Александр Гофман

Мы наконец-то посмотрели «Чебурашку» – и что-то у нас не возникло желания швырять деньги в экран

Понятно, что формально это эксплуатация локального «семейного» формата, рождественская игрушка, которая успешно продаётся в определённый сезон и при определённых обстоятельствах.

Это как с соц. реализмом в СССР или постуотергейтским кинематографом в США – в какой-то момент у аудитории появляется запрос на надежду, который наиболее ушлые ремесленники (или и правда большие авторы – тут как повезёт) удовлетворяют.

И дело тут не в деньгах. Просто если рассматривать этот социальный феномен как творчество, кино, которое в очередной раз поднимает нашу индустрию с колен, начинает хотеться прикрыть глаза чебурашкиными ушами.

Это очень слабый продакшн – начиная самим Чебурашкой, сквозь нарисованное тело которого то и дело проходят руки тискающих его артистов, и заканчивая уродливой открыточной эстетикой кадра: при этом у нас встречались достойные примеры работ в этой области – достаточно вспомнить недавнего «Конька-горбунка», обошедшегося на сто миллионов дешевле.

Это очень слабый – даже по меркам детского кино – юмор: карикатурные злодеи с персональными музыкальными темами (!), шоколадная фабрика, сворованная у Бёртона (шоколад, представьте себе, похож на экскременты), Чебурашка, описавшись, говорит, что «тёпленькая пошла» (постмодернистские гэги!).

Это очень дешёвая попытка продавить зрительские слезные железы – трагический бэкграунд гармашевского Гены в принципе не плох сам по себе, но, к примеру, показательный момент в слоу мо, пафосно срифмованный с ещё одним драматическим флешбэком, утяжеляет и без того приторную мораль настолько, что не каждый ребёнок сумеет это проглотить.

И речь не про отдельные сегменты – так сделано всё кино, о котором безо всех этих кассовых рекордов мы бы очень навряд ли сейчас говорили. Такими темпами скоро начнём ностальгировать по «Холопу».

#Новинки