Поздний шедевр Эйзенштейна – дилогия «Иван Грозный» Заканчива | Александр Гофман

Поздний шедевр Эйзенштейна – дилогия «Иван Грозный»

Заканчивая наш разговор о творчестве Эйзенштейна, нельзя не рассказать о последнем выдающемся кинопроекте режиссёра. Тут сразу принято отмечать, что «Ивана» сформировала государственная потребность, сталинская прихоть (что вновь как бы записывает режиссёра в пропагандисты), однако прежде всего интересен тот драматический переход, благодаря которому всё тот же Сталин – по одной из версий, разглядевший в царе-самодуре параллели с собственным правлением – после ознакомления со второй частью немедленно прикрыл производство третьей (материалы к которой уже были подготовлены); вскоре после этих событий Сергей Эйзенштейн умер.

Но чем кино действительно вошло в историю?

Пересматривая его сейчас, вновь удивляешься сочетанию вроде бы антагонистичных для кинофактуры элементов, языку, который для большинства зрителя покажется тяжеловесным и архаичным: это и подчёркнуто вычурная, свойственная для сцены актёрская игра (мимика и пластика отдельных артистов вообще характерна для оперы или балета – не даром почти все самые эффектные моменты сопровождают виртуозно написанные и исполненные песнопения), и театральные декорации, перечёркивающие претензии на историчность, и высокий трагический пафос, растущий из чрезмерно образного, литературацентричного слога.

Но на деле Эйзенштейн развивает здесь свой полифонический, синкретический принцип организации материала – когда из столкновения зачастую полярных смысловых единиц рождается новая, выравнивающая и цементирующая форму: если в первой части режиссёр словно пишет икону, показывает царя, приносящего великую жертву во имя великой цели, то во второй развивает характер, наращивая вполне земное, уже вполне человеческое мясо, которое отчаянно пытаются содрать с престола коварные бояре.

Может показаться, что в сравнении с сумасшедшим монтажом «Стачки» или «Броненосца» «Грозный» собран уже не с таким блеском, но на деле здесь проведена даже ещё более сложная работа – и на уровне ритма мы как бы вязнем в этом хороводе из заговоров и коварств, под конец оказываясь в таком параноидальном кошмаре, рядом с которым, уж поверьте, «Кровавая свадьба» из «Игры престолов» покажется детским лепетом.

Жаль, автору не дали выговорить это слово до конца – но оно и без этого прозвучало оглушительно громко.

#РусскоеКино