— Какаши!!! — возмущённым шёпотом, будто голос тебя покинул, т | Твой Какаши

— Какаши!!! — возмущённым шёпотом, будто голос тебя покинул, ты гневалась.

— Чш-ш.

Его руки обвились вокруг тебя, и ты тут же постаралась освободиться, перекладывая свои ладони с его груди на эти хваткие длинные Хатаковские конечности. Безуспешно.

— Нас могут увидеть!!!

— И что же тогда?

Вся красная, с уже горящими от стыда щеками, ты впала в ступор.

Этот вопрос... удивительно тупой вопрос...

— Нам будут перемывать кости ещё больше. И это... Это н-некультурно...

— Тебя это так сильно волнует, красавица? — его шёпот обжёг твоё ушко, и вместе с волной из тысячи несносных мурашек твоё тело окатило расслабление. Несопротивление.

Кажется, он делал это абсолютно намеренно. Зная весь риск. Вот ведь...

— Красивая, заботливая, добрая... Порой может быть слишком добрая, но всё же.

Одна из его рук, учитывая ситуацию, совершенно бесстыдно приопустилась чуточку пониже талии. Но движения были мягкими, ласковыми, неспешливыми.

— Я замечаю, когда ты тоже заботишься обо мне, — продолжал он. — Даже в мелочах... До сих пор не могу забыть тот раз, когда ты ослушалась приказа и рванула меня спасать. Как бы я не бесился тогда, но в итоге это было приятно. Безумно.

Очередная порция мурашек, от головы до кончиков пальцев. Сердце участилось в биении. Какаши продолжал:

— Ты делаешь мою жизнь лучше не только тем, что ты рядом. Ты делаешь её лучше своими необычными мыслями, свежим взглядом, советом, улыбкой, тёплым словом. Это мне стоило бы поражаться, как ты выбрала меня...

Одна из ладоней потянулась к твоему лицу и развернула его. Твоё красное, как бока у помидора, личико встретилось с другим несколько смущённым. Хатаке мило улыбался; как и всегда, когда ему было супер неловко.

— Пожалуйста, не принижай себя. Ты теперь моя. Вот об этом и думай. Пусть тебя направляют не те чувства, что расстраивают и угнетают, а те, что вдохновляют... Разве ты не говорила, что любишь меня?