«Журфак» Третьякова... Владимир Мамонтов Виталию Товиевичу Тр | Виталий Третьяков

«Журфак» Третьякова...
Владимир Мамонтов

Виталию Товиевичу Третьякову, моему доброму другу, удалось практически невозможное: впервые за очень долгое время я от сих до сих прочел книгу, даже не одну. Я имею в виду его автобиографический многотомник «Из СССР в Россию и обратно», который он не спеша и очень вдумчиво, въедливо даже пишет - и вот дошел до томов, которые называются «Журфак». Подразумевается МГУ, где автор учился.
Книг я не читаю по весьма уважительной причине: много прочел за жизнь (хотя Третьяков прочел их, как я теперь понял, гораздо больше). И среди них те, которые мне и в страшном сне не привиделось бы открыть: например, он упоминает, что вник в «Социологические законы» А.К. Уледова. Где есть глава «О различении законов исторического процесса и законов общества как социального организма». Господи, твоя воля! Третьяков в воспоминаниях своих безо всякого стеснения сообщает, что не просто одолжил или взял в библиотеке этот труд, а купил его! Купил! Пошел в книжный - а там новинка: Уледов, методично, по-марксистски разбивающий вдребезги заблуждения тех симплициссимусов, кто полагал законы исторического процесса схожими с кодексом социального организма. И Виталий Товиевич, ясно сознавая, что ему может не хватить вечером на второй коктейль Шампань-коблер для Нинки, Олеси или Ирины, лез в бумажник и отдавал часть стёпы за Уледова в кассу.
Это много говорит об авторе внимательному читателю, то есть мне. Да, я понукаем дарственной надписью Виталия, который предупреждает меня о тяжелых последствиях, если я не напишу отзыв на его многотомное воспоминание. Но не страх, не дружеский долг единственно заставил меня открыть «Журфак», увлечься, сравнивать немногочисленные вклеенные черно-белые фотографии с живописными литературными описаниями друзей Виталия, подруг его и преподавателей, а также дочитать повествование до конца - и даже рассказывать о книжке любым кстати подвернувшимся собеседникам. Дело в том, что читая предыдущие автобиографические книги Третьякова, где он методично, но любовно развинчивает страну в которой родился и жил, школу, где учился, семью, где был воспитан, я понял, что ныряю в одно с ним море. Хотя территориально он чаще нырял в Черное, а я в Японское. Мне страшно нравится, что разбирая до тонкости нашу тогдашнюю жизнь, он не разбрасывается детальками и винтиками, а перетирает их, влажной, как сон, тряпочкой, очищает там, где хочет, чтобы они вновь блеснули. И прежде, чем хоть что-нибудь наше, советское вроде военной кафедры, студенческой «картошки» или разжимной оправки (с упоминаемой Виталием выставки «Французское станкостроение»), отправить в утиль, он, собрав в кулак всю свою объективность, проверяет дозиметрами и омметрами: а не послужит ли ещё? Не пригодится ли? Не станет ли доброй оправой (а может и опорой) чему-то отменно нынешнему?
Ни я, ни Виталий не выбросили советских ёлочных игрушек из детства, и даже ватные деды Морозы под ёлками у нас с ним одинаковые.
Конечно, я с интересом прочитал, как там на их журфаке МГУ было всё устроено. Как там преподавали, в каких платьях лекции читали, за что ставили пятаки и за что выгоняли с зачетов. Как легендарный декан Ясен Николаевич Засурский подписывал бумагу, разрешающую отличнику Виталию Товиевичу выпускать студенческий журнал, но разрешённый журнал так никогда и не был выпущен: оно и верно, кому он нужен, разрешенный? Но, поскольку Виталий раз сто на протяжении воспоминаний призывает ценить правду, ничего не скрывать и делиться сокровенным, то я скажу, что с особым удовольствием читал о его романах. Причем, у меня сложилось впечатление, что и сам автор чуть более служебно описывает учебный процесс, чем романтику. Самую малость. Все кто видят Третьякова на телеристалищах, кто ценит его, как создателя и незабываемого редактора «Независимой газеты», должны, мне кажется, погрузиться в волшебный мир детальнейших описаний брюк и кофточки девушки, с которой будущий мэтр находил укромное местечко на траве в Лужниках (ну, не на поле, разумеется). Позволю себе чудовищный спойлер этого эпизода, но ничего не могу с собой поделать: на девушке была к