#за_рекой ЧАСТЬ 2 Сегодня был действительно особенный ден | Таня о деревне

#за_рекой

ЧАСТЬ 2

Сегодня был действительно особенный день. Даже солнце будто бы светило ярче, грело сильнее. Я и не заметила, как вымочила край жакетки, усаживаясь в лодку. За бортом неуловимую мелодию напевала вода, отражавшая блеск лучей. Деревня Сулинская была уже позади.

- Опять заставит меня гвозди расколачивать… Ты меня вообще слушаешь? – прервал мои размышления голос Зои. От лёгкого дуновения ветра её светло-русые волосы выбивались из аккуратных кос. Даже тогда, хватающейся за край лодки, она казалась строгой и собранной, но притом доброй и заботливой. Сестра была для меня примером.

- Да, да…конечно, слушаю! Я помогу тебе.

Анатолий (так его всегда называла Зоя) был самый старший из нас. Нередко он, ради своей забавы, заставлял нас делать ножички из большущих гвоздей. Работа всегда проверялась тщательно, под пристальным взглядом зоркого глаза брата. Помню, как вслух считали с Зоей постукивания по металлу: «Сто, сто один, сто два...» Как-то раз эти металлические пластинки пропали, как сквозь землю провалились! Весь вечер я обыскивала углы комнаток, поднимала подушки, перебирала папины инструменты в сенях, а Зоя приговаривала: «Ножички, миленькие, найдитесь!» Ох, и досталось нам тогда от братца! Об этом родители, само собой, не знали.

Несмотря на разбойничьи замашки Анатолия, он не превращался для нас в Толика. В годы войны он был опорой для всей семьи. Пока отец трудился на заводе, брат выполнял всю тяжёлую работу дома: колол дрова, носил воду, следил за домашним хозяйством. В хорошую погоду ловил рыбу на Рязанихе (даже морды плёл сам из ивы! – его папа научил). Брат никогда не переставал улыбаться и не позволял унывать и нам. И было в его улыбке что-то светлое, согревающее.

В лодке было тесно. Я ютилась на коленях у мамы, слева сидела сестра с большим холщовым мешком, а справа устроилась суровая черноглазая соседка Глафира Степановна с тётей Грушей, милой полнолицей бабулечкой. С вёслами управлялся отец. Даже неукротимая Глафира не смела его ослушаться и уважительно называла Иваном Григорьевичем.

Когда мы причалили, отец бойко выпрыгнул в воду и подтянул лодку к берегу. Грозно скомандовал пассажирам, когда заметил копошение на скамьях:

- Все остаются на местах. Передаём скарб.

Когда пожитки были на песке и все пассажиры уже продвигались в сторону торговой площади, я, кое-как удерживая равновесие, ещё только поднималась к носу лодки. Перешагивая через настил, я неаккуратно зацепилась за бечёвку и, уже готовая встретиться носом с днищем, была подхвачена большими и сильными руками отца.

- Эх ты, Лидок! Смотри под ноги, голубушка, – нежно сказал папа и поставил меня рядом с собой.

Отец остался сторожить лодку, а мы, минуя берег, пошли тропинкой через лес. Свежо. Погода – красотища! Местами проклёвывались грибочки, правда, чаще всего с красной шляпкой в белое пятнышко. Сначала я шла вприпрыжку, потом – не так резво. Путь был долгий.

- Ну! Говорила же тебе, мама, ещё мала она так далеко от дома уходить! – подтолкнула меня Зоя.

- А вот и неправда!.. - ответила я, приободрённая замечанием сестры, и, выпрямив спину, замаршировала вперёд. Зоя и мама улыбались.

Когда сосны отпустили нас из своих зелёных лап, мы вышли на рынок. Галдели крестьяне, кричали дети, перешёптывались торговцы.

- Мамочка, а куда нам дальше? Где возьмем мучки? А братик испечёт дома лепёшки? – пролепетала я.

Мама, отпустившая мою руку и продвинувшаяся вперед, обернулась и посмотрела на меня. Было в её взгляде что-то тревожное, сожалеющее.