Еще в юности я ходил в храм, где мне рассказывали про одного б | АНТИМИНС

Еще в юности я ходил в храм, где мне рассказывали про одного батюшку. Он был ветераном войны и однажды защитил храм от закрытия, надев свои медали и ордена, пойдя в местный райисполком и пригрозив им: «Я ветеран. Я буду жаловаться, если вы закроете храм», — и его испугались. У него была слабость: он любил выпить. Но это был потрясающий человек, даже будучи выпившим. Он приходил на службу и с такими слезами молился, что весь храм вместе с ним молился со слезами, и его очень любили прихожане. Когда архиерей хотел уже его запретить — народ встал на его защиту и отстоял его. Его собственный приход его и отстоял. Люди прощали ему эту слабость.

Конечно, это не пример для подражания, но что в этом священнике было такого? А то, что он, во-первых, всегда, в любое время дня и ночи открывал двери каждому приходящему, принимал людей и утешал их; во-вторых, он всегда откликался, и молился вместе с людьми, и просто делил с ними все горести и радости. Вот всё, что у него дома было, на стол выставлял, если к нему приходили люди. Он был простым, нормальным русским мужиком; вот таким хлебосольным и молитвенником. Я у старых бабушек спрашивал: «Ну батюшка же пил, как вы это терпели-то?» — а они отвечали: «Если бы Вы знали, как он молился...».

Состоялся он как священник или нет? Если брать идеальный «иконографический» образ — нет. Но жизнь показала, что состоялся. Конечно, не бывает идеальных людей. Мы должны научиться носить тяготы друг друга так же, как те послевоенные бабушки любили своего пастыря и прощали ему недостатки.