«Аполлона Безобразова» советовать не берусь, хотя заметку о не | После пар
«Аполлона Безобразова» советовать не берусь, хотя заметку о нем прочесть лишним не будет, а вот посоветовать сборник рассказов Абрама Терца (псевдоним Андрея Синявского) могу вполне. Про него отчего-то все позабыли — а напрасно, и хотя вы не услышите от меня общих эпитетов в его адрес, я все же скажу, что грех про него не вспомнить, и как бы по-дружески, от чистого сердца, добавлю — хорош.
В особенности рассказ «Ты и я» — нет, он не о любви — пресекаю ваши поспешные выводы. Содержание раскрывать не стану, но ориентиры намечу: набоковская тема Создателя вкупе с гоголевским гротеском, помноженная на абсурдность советской действительности.
«Тогда Вера Ивановна Граубе, вернее сказать – мужчина, загримированный под Веру Ивановну, обратился к тебе со словами, звучавшими очень прозрачно:
– Почему наш скромный друг вовсе ничего не кушает и совсем ничего не пьет?
Произнес он эту фразу тончайшим девичьим голосом, как если бы в самом деле был какой-нибудь женщиной. Виртуозная писклявость стоила ему трудов и противоречила конфигурации – боксера в тяжелом весе.
– Ах! – сказал он с чувством и едва не порвал связки.- Вы знаете, этих уток я приобрела на Ваганьковском рынке. Разве теперь в магазине найдешь порядочный стол?
При этом провокационном вопросе гости перестали жевать и уставились на тебя в нетерпении, как ты ответишь. Одно слово сочувствия – и все было бы кончено. Ушные раковины Граубе, растопыренные будто наушники с обеих сторон головы, повисли над столом. Взгляд Генриха Ивановича, снайперский, микроскопийный, рыскал по твоему лицу. В дополнение ко всему тебе внезапно почудилось, что кто-то невидимый и всевидящий глянул в это мгновение (в окно ли, со стены или сквозь стену?) – на тебя и на всех сидящих выпрямленно перед тарелками, словно их собирались фотографировать для группового портрета.
Сознавая, что нельзя промолчать, иначе твое молчание может быть сочтено за согласие с твоей стороны, за нелегальное соучастие в имевшей место диверсии, ты посмотрел, не мигая, в скульптурную переносицу Граубе и вымолвил раздельно и четко, как только мог:
– Нет! – сказал ты.- Напрасно! Напрасно Вера Ивановна недооценивает нашу городскую и сельскую торговую сеть. Утка, курица и даже гусь, и даже редчайшая в мире птица – индейка – продается в нужном количестве во всех магазинах, сколько захочешь!»
