2021-11-18 11:35:04
Авторы самого актуального и масштабного на данным момент исследования эпохи иконоборчества,
Byzantium in the iconoclast era, c. 680–850: a history (Cambrige, 2011), Лесли Брубейкер и Джон Хэлдон, в предисловии к своему труду отмечают — и потом подтверждают это анализом фактов и источников, — что иконоборчество было комплексом факторов, корни которых берут начало задолго до VIII века, среди них — ослабление имперской власти в результате политических и военных неудач периода 630–700 годов; сопутствующий этому всплеск полемики о действенности божественного вмешательства в человеческие дела и о силе, которой наделены реликвии, культы разнообразных святых и, как следствие, изображения этих святых, т. е. "святые образы". Византийское общество — и государство, конечно — пыталось найти, нащупать, определить границы между ортодоксальным и неортодоксальным, между тем, что, в конце концов, принесёт столь чаемый мир, стабильность и военный успех, и тем, что на самом деле является причиной поражения и унижения, рассматриваемого, конечно, как наказание, налагаемое на избранный Богом народ за его грехи.
Первый "иконоборческий" ответ на эти вопросы пришёл от церковных деятелей в 720-х годах, во время правления Льва III, но сын Льва и его преемник Константин V (741–75) — вероятно, побуждаемый тем, что было воспринято как очередное божественное наказание и предупреждение (сильнейшая вспышка чумы в Константинополе в конце 740-х годов) — в 754 году созвал собор, задуманный как вселенский, чтобы высказаться по вопросу о роли и ценности образов и оградить церковь и православие от опасностей идолопоклонства. Брубейкер и Хэлдон подчёркивают, что достоверных свидетельств о массовом народном противодействии этим шагам НЕТ, равно как не было массовых преследований (за исключением случаев, когда политические репрессии в Константинополе и небольшие группы высокопоставленных лиц вполне правдоподобно могут быть связаны с заговорами и попытками государственного переворота). Более того, даже репутация императрицы Ирины,
якобы иконофильской правительницы, которая временно "восстановила образы" в 787 году (и потому причисленная к лику святых, несмотря на, фактически, убийство своего сына), оказалась под сомнением. Не будучи, на самом деле, сторонницей культа святых образов, она оказалась оппортунисткой, и результатом созыва ею собора 787 года в Никее было как примирение "иконоборческого" духовенства (явно составлявшего большинство) с новой имперской политикой, так и установление,
впервые, официального культа образов. Таким образом, иронично, что первая фаза иконоборчества фактически вдохновила — или, по крайней мере, кодифицировала — культ образов, которого раньше почти не существовало.
Подробнее с мнением Брубейкер и Хэлдона можно ознакомиться тут — данный материал лёг в основу вводного параграфа второй части проекта (да, я не буду придерживаться хронологического порядка при публикации и начну со второй части:), которая, собственно, и посвящена иконоборческому периоду византийской истории.
786 viewsedited 08:35
E
