Были тут на камерной лекции об уличном искусстве, в числе проч | DIN съевший Гельветику и его друзья
Были тут на камерной лекции об уличном искусстве, в числе прочего, говорили об истории граффити -- и о тегах.
И вот подумалось: я, как порядочный сноб-петербуржец привычно крайне не одобряю теги.
Это же безвкусица! Это же Портит Город!
И тут у меня что-то щелкнуло.
Кажется, я это уже где-то слышал.
Смотрели фотографии из Тбилиси. Я в Тбилиси никогда не был, а стрит-артом более вдумчиво (назовем это так) стал интересоваться вот теперь -- уже давным-давно не выезжая толком куда-то.
Так вот, в Тбилиси, судя по фотографиям, разного рода стритартом, тегами и высказываниями, засыпано всё: включая достопримечательности центра города.
И вот, говорим: разве так можно? А если бы у нас типа на Казанском соборе было бы что-нибудь нарисовано!
И тут мне пришла в голову мысль: а ведь эти теги, высказывания, стикеры, означают, что город принадлежит людям. Людям, а не абстрактной Музейной Ценности, которую ни в коем случае нельзя трогать. Людям, а не коммунальщикам.
Ведь у нас на ступеньках соборов даже сидеть нельзя. Все в заборах. Соборы-заборы.
(Мумификация-музеефикация Петербурга -- вообще странная двоящаяся история, но сейчас не об этом).
Вообще людям ничего не принадлежит: даже узкая полоса Зарослей; отобран доступ к воде; и так далее, и так далее: всё зарегламентировано. Закрыть двор с Башней Грифонов, закрасить и запереть Ротонду; закрасить двор Нельсона; уничтожить Хармса. Ну и хрестоматийный уже пример московской Ямы. В общественных пространствах можно находится только по правилам общественных пространств. Ходить по дорожкам только там где тебе проложили дорожки. Не заходить в парадные двери, вход во все учреждения будет где-нибудь через жопу, а на вход будет показывать стрелочка, нарисованная на листочке а4 в файлике. Не сидеть на траве. Не лазать. Не прыгать. Не свистеть. Не показывать пустые листы бумаги или листы с восемью звездочками.
Мы живем в тоталитаризме силовиков, любое -- _вообще_ любое свободное высказывание недопустимо. И где-то здесь это и начинается: здания в твоем городе тебе не принадлежат.
О чем-то похожем писал Урбан Гик в тексте "Город, закрытый от горожан" -- тогда это еще не было _настолько_ чудовищно.
Так вот, тотальное ограничение свободы -- где оно начинается? Не в тот ли момент, когда ты не можешь подойти, и хотя бы потрогать любое здание в городе? Все зацензурировано -- физической цензурой, заборами.
Допустима ли цензура в высказываниях на зданиях?
Где граница между высказыванием и вандализмом? (Кажется, судя по тому, что мне рассказал мой защитник, граница проходит по тому, поймали тебя менты или нет).
Что вообще такое вандализм, и является ли эта статья уголовного кодекса сбалансированной частью общественного договора?
Так ли плохо, если здания в городе начали бы превращаться в свободные медиа?
Ведь зданию все равно. Триста лет стояло и простоит втрое дольше -- если упыри, узурпировавшие город, не решат его снести ради развязки. Римляне писали на стенах -- и ничего. Это были _их_ стены.
Но ведь это бескультурно? Но культура не может развиваться, если ей закрыть путь к развитию. У нас есть мировая история стритарта: как от изрисованного нью-йоркского метро мир изменялся, с одной стороны, а с другой стороны -- фотофиксация росписей поездов шестидесятых годов уже сама по себе, изданная книгой, является ценностью.
