UPD: Пост написан 9 октября 2018 года. Дяди уже давно нет в жи | Мертвец просил не будить
UPD: Пост написан 9 октября 2018 года. Дяди уже давно нет в живых.
Пост содержит мою личную точку зрения, которая вполне очевидно может отличаться от вашей. Я не встаю ни на сторону врачей, ни на сторону пациентов, неадекваты есть везде. Так же в тексте находится довольно большое количество медицинских терминов и названий. Надеюсь, Гугл ни у кого не сломался
Вчера вечером, когда я ложилась спать, меня неожиданно посетил не самый приятный флэшбек в моей жизни. Я открыла глаза и смотрела в темный потолок, но видела фонари за окном казанской больницы, где лежала тогда. Я так и не поинтересовалась, почему в больницах не ставят шторы по типу блэк аут, хотя та больница была только отстроенной и суперсовременной, что-то наравне с Европой и Америкой. Однако врачи были наши. Наверное, флэшбек был навеян разговором с онкологом. Они до крайности интересные люди, те, кто озвучивает смертный приговор. Или отменяет его. Это в моем представлении. Перед самой темой разговора я расскажу, почему собственно оказалась в больнице в ту позднюю осень. Рабдомиосаркома сердца. Уже потом, перелопатив целую кучу сайтов и получив опровержение у одного из лучших врачей России и хорошего друга моего двоюродного дедушки, я поняла: они не имели права писать что это рабдомиосаркома. Ее практически невозможно определить на ранней стадии, только в совсем запущенном случае. Хотя, они примерно так и говорили. Пара месяцев. Не буду больше углубляться в медицинские подробности, просто хочу сказать, что я знаю что такое практически месяц чувствовать себя живым трупом. И знаете, это почти не больно. Маман сразу начала истерить, звонить каким-то родственникам в Германию и знакомым врачам в Израиль. Эта свистопляска была прервана моими словами, что никаких химий-операций-лучевых терапий и прочего я делать не собираюсь. Раз так суждено, так тому и быть. Я вообще относилась и отношусь к своей смерти довольно философски с некоторых пор. Чему быть, того не миновать, так сказать. Меня поражает слепая надежда. Да, мы живем в век технологий, но ведь это не отменяет смерть! Да, грустно когда умирают дети, грустно когда умирают молодые, но такова жизнь. Опишу две последних истории, которые взбаламутили меня и нашу врачебную семью, ну и послужили толчком к написанию этого поста. Истории краткие, полные вы можете найти в сети.
1. Девушка с 4 стадией рака желудка. Метастазы по всему организму, репродуктивные органы вырезаны. Прошла два безуспешных курса химиотерапии. Когда пришла на третий, врач сказал, что делать его уже бессмысленно. И она написала такой пост дерьма, что врачи в России суки, и они лишили ее шанса на спасение, хотя она хочет бороться. Через несколько дней она умерла. То, что она до последнего не теряла надежды - ее человеческое право, но когда надежда идёт вразрез с очевидными фактами - это глупо. Кратко, для тех кто не знает и понятным языком: химиотерапия - введение в организм сильнодействующих и даже ядовитых веществ. Они воздействуют как на опухоль, так и на весь организм в целом. Пока болезнь не забрала все силы, организм борется с последствиями химии, но силы его не бесконечны. При 4 стадии рака организм уже критически ослаблен и не способен восстановиться после химиотерапии, именно исходя из этого врач ПОСОВЕТОВАЛ девушке больше ей не подвергать себя. Но конечно, он убийца и лишил ее надежды.
У моего дяди рак, 4 стадия. Можно пролистнуть выше и прочитать мою реакцию на это известие. Он, будучи врачом, понимает всю безысходность. И принимает ее. Но он приехал в Россию увидеться с нами только потому что имеет возможность получать обезболивающие препараты из США и Израиля. Это главное отличие и бич нашей медицины - наркотические обезболивающие. Пример: Инга Александровна (мать покойного режиссера Балабанова) доктор наук, всю жизнь в медицине, сейчас лежит практически прикованная к кровати с полинейропатией, и жуткими болями. Но ей не выписывают наркотические обезболивающие. Потому что у неё не терминальная стадия рака, не положено. Конечно, человек 90 лет прожил только для того, чтобы перед смертью стать наркоманом.
