* * * В повести «Типа я» восьмилетний мальчик Артур, из стрем | Критик дикий

* * *

В повести «Типа я» восьмилетний мальчик Артур, из стремления казаться «крутым», ведёт себя так, как, может быть, он себя вести не хочет, и говорит то, что, может быть, он на самом деле не думает. По авторскому замыслу, очевидно, это должен быть трудный ребёнок с нежной, ранимой душой. Ханипаев, слава богу, не слишком увлекается местным колоритом (действие происходит в Дагестане), так что история не вырождается в описание «их нравов», но претендует на то, чтобы стать универсальной. Это довольно простой рисунок на пропповской канве.

Герой совершает некие внешние перемещения в пространстве, приводящие к внутренним изменениям. На его пути встречаются разнообразные препятствия, в том числе воображаемые или реальные чудовища (призраки или собаки). У него есть соперник Гасан-вонючка (и не обходится без структурной симметрии: если в начале тот награждает Артура фингалом, то в конце, проигрывая драку, сам получает кулаком в глаз). Есть, разумеется, и волшебный помощник — воображаемый друг и учитель Крутой Али.

Устройство предлагаемого мира, впрочем, имеет не магически-ритуальную подкладку, а скорее психоаналитическую. Нынче без проговаривания травмы, понятно, никуда. Мать Артура была насмерть сбита машиной, и герой оказался в семье новой женщины (типа мамы, как он её называет). Желая помочь ей вернуть бывшего мужа, Артур постепенно начинает искать собственного отца и всё больше узнаёт о своей настоящей семье — и о самом себе.

Характерно, что в конце книги, после ряда благодарностей, Ханипаев прямо объясняет свою цель: показать не вписавшегося в окружение героя. По всему видно, что Ханипаев совершенно положительный человек и намерения у него самые благие. Но при этой утилитарной лобовой атаке неизбежно возникает вопрос: при чём здесь, собственно, искусство? Ни в смысле сюжетостроения, ни в смысле работы с языком повесть ничего предложить не может. Она выполнена с непритязательной добросовестностью. При этом не вполне ясно, кому она адресована. Как будто повесть предполагает зрелого читателя. Но в то же время по всем признакам это даже не young adult, а просто детская литература с педагогической подоплёкой.

Повесть Ханипаева полна утомительного резонёрства и обильного слёзоизлияния. Однако среди детских книг, пожалуй, хватает прекрасных образцов, которые без этого способны воспитывать ненавязчиво.