Семь лет назад, кажется, в конце февраля меня угораздило оказа | Marina Akhmedova

Семь лет назад, кажется, в конце февраля меня угораздило оказаться в палатке «афганцев» на майдане. Сначала интервью с ними шло сносно, но вдруг в палатку ворвался человек и крикнул – «Пока вы тут сидите, российские танки мнут нашу землю в Крыму!». Первый шок, возгласы, проклятия, а потом все посмотрели на меня. Я же говорю – угораздило быть в самой воинственной палатке, когда по майдану прошла первая весть о том, что наши военные зашли в Крым. Я была единственным представителем Российской Федерации в этой палатке, поэтому все набросились на меня. Я слушала, слушала распаляющихся мужчин, и когда запахло нехорошим, произнесла единственную фразу – «Вы на меня орете, а мой дядя, между прочим, тоже воевал в Афганистане». Родственная связь с боевым братством оказалась сильней, и мне сказали – «Ладно, уходи».
Я вышла на майдан. Майдан притих и как-то весь подобрался. Со сцены выступал Луценко, нет, он даже не выступал, он пророчествовал, шипя и растягивая слова. «Тримайтесь, - говорил он. – Российские танки в Крыму. Будет война с Россией». «Он спятил, - сказала за моей спиной какая-то женщина. – Как воевать с Россией? Он ее на карте видел?». Обычно майдан, как живой организм, жил своей жизнью, производя шум, и этот шум прошивали каким-то рефреном голоса постоянно выступающих на сцене. Но в тот раз было действительно тихо, и пошел дождь. Очень противный – холодный, принесший туман, он накрапывал с каким-то неприятным шорохом. Шипел, почти так же, как пророчества выступающего. И я тогда поняла, почувствовала, что точно будет война. И потом то чувство, часто возвращалось ко мне в Донецке, особенно когда я заезжала в пустынные районы Киевский и Октябрьский, постоянно находившиеся под огнем. Особенно когда шел дождь это чувство возвращалось ко мне.
Я рада за Крым. Но теперь я жду, когда Донбасс и его шестьсот тысяч российских граждан вернутся домой. Потому что это они заплатили за то, чтобы в Крыму не было войны