Признаюсь, что не испытываю - в связи со всеми событиями - ник | Комиссар Исчезает

Признаюсь, что не испытываю - в связи со всеми событиями - никаких отрицательных чувств к так называемому "Западу".
Разного рода окраинные националисты - особенно если переделывают под себя русских или сами бывшие русские и русско-советские - вызывают, бывает, некоторое озлобление, но поведение американцев, англичан, французов, немцев etc. я понимаю - и, хоть все они, разумеется, наши противники, по их поводу сложно сердиться.
Дело в том, что "Запад" не может быть другом и союзником государству, которое обладает территорией, а заодно и претендует на территорию от Берингова пролива и Курил до Бреста и Днепра, да при этом еще и славно своими военно-имперскими амбициями на протяжении трех столетий. Таких в друзья не берут, ты нам, медведь, всю нашу избушку разломаешь.
Если бы Россия вела себя скромно, бесконечно продлевая свой идеальный для внешних сил 1992 год, нас не любили бы тихо, с бархатным презрением. Мягко посмеивались бы, изредка вспоминая про наше жалкое существование, снимали бы кино про обаятельных и бравых дураков в ушанках и с бутылкой водки.
Если бы Россия вела себя амбициозно, но хитро, стелила под свои амбиции все нужные соломки и тщательно готовила свои победы, нас не любили бы намного сильнее, но обходились бы с нами аккуратно. Как с китайцами, которые воспринимаются Западом как слишком опасный враг, чтобы его оскорблять.
Но Россия, увы, сочетает бурные амбиции - с мощными и непрерывными ударами граблей по лбу, смелость - с неуклюжими спотыканиями на ровном месте, а победы - с ненужными трагедиями и чиновничьим маразмом. Претендует на влияние уровня первых мировых держав, но не умеет производить то, что могут Турция с Ираном, младенчески ползает по полу, когда дело касается политических институтов, а в мире больших денег вырастила одних Авенов в Лондонах.
Увы, все это вызывает не страх, смешанный с уважением, а страх, смешанный с высокомерием.
Западные недрузья воспринимают Россию как пьяного великана, который крушит что попало, а завтра проснется в наручниках, с трудом вспоминая, что вчера было, и не понимая, что он вообще делал и зачем.
И много, ох, как много всего должно измениться, чтобы стало понятно, что они ошиблись.