Но история распорядилась иначе. Вопрос – решен. Коллаборанты 2 | РОГОВ_РОГОВ

<2>

Но история распорядилась иначе. Вопрос – решен. Коллаборанты 2010х не только в итоге не сберегли своих институций, которые теперь со сладострастным хрустом грызут шакалы войны, но и помогали режиму нейтрализовать приходивший в одном пакете с модернизацией и заключенный в этих институциях потенциал сопротивления (а именно об этом в обоих случаях – Яндекса и ВУЗа - шла речь!). И таким образом оказались пособниками и инструментами той эволюции режима, которая привела к войне.
В случае Воложа это особенно очевидно. Если бы трафик Яндекса не был политически контролируем, гораздо сложнее было бы продать стране шнягу про денацификацию, биолаборатории и прочие бункерные фантазмы. Сам факт отсутствия монополии оказывал бы сдерживающее влияние. – «Так Яндекс все равно бы отжали», скажут скептики. Скорее всего. А может быть нет. Может быть, дело бы кончилось компромиссом. Но в любом случае это был бы результат борьбы и опыт сопротивления. И Волож в таком случае не нес бы ответственности за то, что случилось в итоге. А сейчас – несет.

ДИЛЕММА СОПРОТИВЛЕНИЯ

Тут важно понимать, что и Волож, и ректор ВШЭ Кузьминов, будучи знаковыми фигурами российской модернизации начала 21 века, не только выбирали личную стратегию, но и образец поведения. Образец, окруженный ореолом их успешности. Своим поведением они давали ясный сигнал, что политика – это не главное. И то, что кого-то сажают сегодня в тюрьму за убеждения, – это тоже не главное. Есть вещи поважнее. «В конце концов это не 37 год». Своим примером они формировали идеологию несопротивления. И этим, на самом деле, определялась их полезность в глазах режима, на этом условии им позволяли сохранить их институции.

Сотрудники Яндекса, преподаватели и студенты Вышки как раз в сопротивлении скорее участвовали – ходили на митинги, донатили ФБК. Но низовое, grassroots сопротивление превращается в политическое движение, если получает поддержку корпораций и хотя бы некоторых фракций в элите. И кому же было быть этой заинтересованной фракцией в элите как не Воложу с Кузьминовым?

Но дело не в том, чтобы заклеймить Воложа и Кузьминова. Гораздо важнее понять, как случилось, что отнюдь не только они, а достаточно широкий круг российской элиты оказался беспомощен в том, чтобы предотвратить крайне невыгодный и для него, и для российского населения сценарий развязывания бесполезной, безумной войны? Потому что состоятельность нации и состоятельность элиты в том, чтобы быть способной предотвратить такой невыгодный большинству и выгодный только кучке людей сценарий.
Корпоративные элиты всегда будут склоняться к компромиссу и торговле, это их природа. Но как выстроить красные линии для того и другого. Вопрос в том, как предотвратить 37й год, если известно, что когда он наступил, то сопротивление уже опоздало, а пока он не наступил всегда есть соблазн сказать, что это еще не он и предпочесть сопротивлению торг. В какой момент идея спасения хорошего вуза (хорошей компании) становится фактором общественного вреда? Как решить дилемму сопротивления – где тот момент, когда надо выпрыгивать из кипятка? Это и есть основное содержание кейса нашего «коллективного Воложа».

И мне кажется, наш обычный интеллигентский историософский садо-детерминизм только уводит от этого насущного вопроса. Мол, во всем виноват Чубайс с несправедливой приватизацией. Можно подумать, в Украине была более справедливая приватизация или состоялась судебная реформа. – Не смешите мои тапки, а то они порвутся. – Так почему тогда Украина до сих пор не напала на Молдову? И кстати, преемник в Украине тоже был – Виктор Янукович. Просто он не стал президентом, потому что общество и элиты сумели организовать в этом месте эффективное сопротивление. И вода потекла по другому руслу. Выбор между фашизмом и демократией – это вопрос способности организовать в каком-то месте эффективное сопротивление, а не последствие нашествия Мамая.

ПРОДОЛЖЕНИЕ=>>