И всё же Никитоса Демидова пощипали петровские чинуши, пропис | Хистори На Расслабоне
И всё же Никитоса Демидова пощипали петровские чинуши, прописав ему пятилитровую клизму от жадности в виде епического штрафа и настроив казенных заводиков вокруг. Однако ушлый старикан передал сыну, Акинфию, хороший, хоть и надкусанный кусок уральского пряника.
Сынок оказался молодцом и не спустил папкино наследство на яхты-шлюхи-блэкджек, а с умом подошёл к делу. Дабы его не отчепиндосили как папаню, Акинфий, закрепился на изрядно раздолбанных позициях, а потом перенёс свой взгляд на Алтай и Колывань. Как говорится подальше от начальства и поближе к кухне. Места это были глухие, а это означало, что в ближайшие 50-100 лет ни одна чиновничья лядь сюда даже носа не покажет.
Поэтому здесь он и собрался развернуться. Профит обещал быть лютым, ибо в умелых руках и МПХ балалайка, не говоря уже про Алтайский край, битком набитый полезными ништяками и ископаемыми.
И сделал Демидов для этих земель не меньше чем Хью Хэфнер для PlayBoy, за одним только исключением, что в отличии от Хью, онишпилил не моделей на яхтах, а царскую казну, нелегально добывая драгметаллы и чеканя из них монеты у себя в башне.
Монет было нафигачено нереально много. Однажды Акинфий, играя в карты с любившей прогибы императрицей, безбожно поддавался ей и, соответственно, то и дело проигрывал. После очередного проигрыша Демидов вывалил на стол огромную кучу свежеотчеканеных серебряных рубчиков, которые даже при свечах ярко блестели роскошным штемпельным блеском. Сквозь приятный уху мелодичный серебряный звон, императрица, забирая выигрыш, спросила с улыбкой:
— Чьи это деньги, Демидыч, твои или мои?
— И мы твои рабы, матушка императрица, и деньги тоже твои, - подобострастно ответил хитрый Демидов.
С тех пор с императрицей Акинфий стал ближе чем Маркс с Энгельсом. Подогнав как-то ей здоровенный серебряный самородок, императрица потеплела, а когда Демидов попросил взять все свои заводы под её руководство — императрица потекла.
Сделано это было для того, чтобы долбать об стену многочисленных проверяющих, которые выискивали левое серебришко и рыжье на демидовских приисках. Все они посылались лесом к медведЯм, со словами, что мы только императрице подчиняемся, а не всяким там ушлёпкам.
Вот так в тихом омуте черти жили, жирнея и тягая на небольшой островок всю огромную неучтёночку, пока её не скопилось так много, что остров под её весом ушёл под воду как Муму. Вот только Демидов горевал куда больше Герасима. Я думаю, что даже Тургенев не смог бы описать все его душевные муки и вселенскую боль от утраты.
Как Вы понял, это всё были легенды, которыми Демидовы обросли, как бомжи вшами. Потом писатели про них книг понаписывали, вот народ наш и судит про эту семейку по книгам, да по легендам, правды в которых с гулькин нос, ведь любой писатель Вам скажет, что не приврешь — красиво не расскажешь.
А жиза была такова, что Демидова юзали, пока он развивал промышленность у чёрта на рогах. Да, он невероятно разбогател, ведь ни одному чиновнику и в буй бы не впилось рвать свой казенный кукан, развивая горную промышленность лишь за то, чтобы любоваться красотами Алтая, довольствуясь небольшой пайкой да похвальными грамотами.
Поэтому, как и сегодня часто бывает, потомкам Демидова пожали руку, похлопали по плечу, забрали заводы и сказали:
— Спасибо за службу! Родина Вас не забудет! Добби может быть свободен!
— А деньги?!?!
— Денег нет, но Вы держитесь!
Благо не все легенды лишены были смысла, и потомки Демидова могли себе позволить безбедно горевать об утраченном величии, на припрятанные предками денежки. Ну, а чтобы им совсем жизнь малиной не казалась, и никто не вздумал их жалеть, косо смотря на императрицу, забравшую всё их майно, то насочиняли про них легенд нехороших, создав им в народе имидж душегубов. Ну а как? Именно с тех времён нам прививают нелюбовь ко всем дельцам и прочим купцам, намекая на то, что лучше всех Иван-дурак да царь-тиран.
