Почему же центром нашей идентичности должен непременно станови | Great&Sovereign | Z
Почему же центром нашей идентичности должен непременно становиться "день рождения России"? Естественно иметь день рождения для США, революционной Франции или СССР, но тысячелетней России? Наша история уходит в глубь веков, в мифы со спорами о происхождении Рюрика, она слишком многогранна и сложна, чтобы можно было вот так взять и выделить некую дату, сказав что вот это официально и есть она, Россия. Выйдет ещё один невнятный государственный праздник. Очередное конструирование. На Старой Ладоге, Ледовом Побоище и даже Дне Победы всей России опору не обрести. Если перебирать варианты, то Крещение Руси, допустим, обладает более чем достаточной исторической величиной и ясным смыслом, однако я бы приберёг его от официоза. Не вижу смысла и в намеренном состаривании нашей истории. Мы же не украинцы, чтобы иметь подобные комплексы. России некому доказывать, что ей не 30 лет.
Очень верно выразили: "день должен быть самоочевидным или ставшим очевидным". Он должен быть естественным, как был естественным для империи праздник Казанской иконы Богородицы, включающий и изгнание поляков ополчением Минина и Пожарского в 1612 и провозглашение самой Российской империи. Вот она, образцовая многогранность и смысловая наполненность.
Каким я представляю идеальный якорный памятный день для идентичности современной России? Это без сомнений был бы день "Возрождения/Воссоединения России". День знаменующий пробуждение народа, преодоление смут 20 века, слабости, вырождения и расчленения государства российского, вероятнее всего приуроченный к значительному восстановлению территориальной целостности исторической России. Первое празднование могло бы проходить в Киеве, Одессе или Харькове на усмотрение.
В нашем поиске преемственности, связующей тысячелетнюю историю России, остро не хватает именно настоящего и будущего. Новой позитивной контрольной точки на замену удаляющемуся 9 мая 1945-го. 2014 год имел все шансы, но остался чем-то глубоко промежуточным, тогда разрыв России с духом постсоветской неполноценности убедительным не показался.
