О высокочувствительных детях Мы будем рассматривать высокую чу | @logo.ped.doc

О высокочувствительных детях
Мы будем рассматривать высокую чувствительность ребенка как некоторую врожденную особенность типа цвета глаз, но не как нарушение. И будем держать в голове, что чувствительность может существовать как в ребенке, демонстрирующем нормальное развитие, так и в ребенке с особенностями развития и поведения. Высокая чувствительность будет некоторым отдельным явлением (не диагнозом!), которое может способствовать изменениям в поведении, но не будет прямой причиной этих изменений. Высокая чувствительность может быть хорошим помощником и одновременно врагом ребенка. Всё дело в том, как вокруг ребенка выстроено внимание взрослых, их способность принимать ребенка, как взрослые умеют наблюдать за изменениями и устраивать жизнь ребенка так, чтобы он с одной стороны наращивал свои способности к адаптации, а с другой – не жил бы через силу, вбирая в себя тот объём сенсорной информации, что вобрать ему не по силам.
Я не очень люблю приводить в пример себя и воспоминания своего детства, потому что надеюсь когда-нибудь написать книгу, ну да ладно, сегодня нарушу свои правила.
Сейчас я взрослый человек и я давно уже приспособилась к себе и своим особенностям. Мне приходится адаптировать свою жизнь под закидоны собственной чувствительности. В довербальный период (он у меня был сравнительно небольшим, заговорила рано) я не умела рассказывать про то, что меня беспокоит. А когда уже умела говорить, то мне и в голову не приходило, что стоит на жаловаться на какие-то ощущения, т.к. они были для меня неотделимыми от самой меня. Это важно знать про детей: они не умеют выделять и называть свои беспокойства, их этому учат взрослые на протяжении детства, взрослые обликают в слова ощущения детей, потому что взрослые лучше распознают, наблюдая за ребенком, что происходит.
Часть моих симптомов была явной для всех окружающих (например, рвота при укачивании) и вызывала регулярно печаль у взрослых, как будто бы я не оправдывала их ожиданий и в сотый раз поездка испорчена лишними хлопотами.
Но часть симптомов была скрытой от глаза и видна взрослым была либо моя медленность, заторможенность, либо усталость и бессилие, снижение настроения, а также тревога от того, что мне снова предстоит пережить (поездку, например).
Тревога ребенка может быть связана с тем, что он уже знает, какие ощущения его ждут в разных обстоятельствах. Если про это не разговаривать и не придумывать аварийные планы и планы поддержки, то он остается наедине не только с ощущениями, но и с тревогой от ожидания ощущений, с их неизбежностью.
С возрастом я лучше и лучше себя узнавала, и части вещей стала просто избегать, к части приспособилась, часть переросла. Но думаю, что при большем внимании взрослых к симптомам, я бы слегка пораньше умела устраивать себе комфортные условия жизни.
Высокая чувствительность – это бремя, которое придется нести всю жизнь, адаптируясь к своим особенностям, ибо другого тела не выдадут.
Проблемой высокочувствительного ребенка становится не столько сама высокая чувствительность, а как с ней обходятся взрослые. Многие нынешние взрослые сами росли в те времена, когда с их чувствительностью не было принято носиться, как с писаной торбой. К детским закидонам использовался квадратно-гнездовой подход, который помещался примерно в одну фразу: посмотри – все ребятам нормально, и ты потерпи. Поэтому у нынешних взрослых при столкновении с высокой чувствительностью собственных детей могут возникать большие проблемы с переживанием чувств к собственному ребенку и его чувствительности. Я говорю и про раздражение (с чего это вдруг я должен тебе обеспечивать особые условия?), и про зависть (если я тебе обеспечиваю особые условия, то с какого хрена мне так не делали мои родители?), и про желание проигнорировать (вдруг само рассосется?), и про отчаяние (мы ждали, что пройдет, а это повторяется снова и снова).