Женская логика, женская дружба, женская честь. И женская горд | ФемДом – феминистка и домоседка

Женская логика, женская дружба, женская честь.
И женская гордость.

Про последнее я имею сказать то, что к пресловутому " гордость мужская" оно вообще отношения не имеет.

Да, "женская честь", в отличие от чести мужской (то есть вообще общечеловеческой) почему-то имеет характер физиологический, а не моральный.

Так и с "женской гордостью". В это понятие почему-то запихивается не позиция, но принципиальная терпячка:

– Быть "по-женски гордой" – это отказываться от алиментов. Вот эту фигню я лично проходила. Мне новая дама моего бывшика твердила, что "быть гордой" и "сохранять достоинство" – это отказываться от оных выплат. Всегда. Наглухо. Мы гордые, мы сами вырастим, мы мужика отпустим, он тут не при делах, подумаешь – общие дети, фигня это всё, я близко не претендую, я утрусь и сама-сама, мне ничего не надо.

"Женская гордость" тех времён – это оставить имущество мужчине. Плевать, что это твоя семья добыла и обеспечила. Тебе ничего не надо, ты гордая, ты с голой жопой, нехай он будет в шоколаде.

"Женская гордость" – это не претендовать на установление отцовства. "Я сама, мне никто не должен, я могу, ах, он женат, как можно". И молодуха впрягается в выращивание ребёнка в одно лицо.

"Женская гордость" – это когда отказ от всех прав. И принятие на себя всех обязанностей в одно лицо.

Да, в том числе после развода, когда ребёнок знает отца, но отныне живёт в "гордости".

В моей семье так поколения жили. Да, бабку действительно бросил её мужик. Но у моей матери была иная ситуация – она сама ушла от мужа к другому.
Но это не мешало контексту. И маленькая я выслушивала про "твой папаша-то мразь, бросил нас (на самом деле бросили его), предал тебя, у него сердце чёрное, кровь чёрная, повтори, отродье!

Годы спустя развелась я. Не так, со мной развелись. Меня выпили до сухой шкурки, моя семья лично и логично скормила меня чужому нарциссичному истероидному мальчику.

Во мне на момент моей утилизации было тридцать восемь килограммов в двадцать пять лет.

У меня было расстройство пищевого поведения. Привычка жертвовать своими интересами в любом раскладе. И жуткое чувство вины приблизительно за всё.
Мне было стыдно и больно, что я едва не умерла родами. Стыдно и больно, что я не всегда вывозила ребёнка в одни несовершенные руки, которые иногда смели болеть, иногда – не понимать, как так вот со мной можно.

И иногда – сопротивляться прямому эмоциональному, физическому и сексуальному насилию.

Вот ты говоришь, что нет, что больно, что не надо. А тебя не слушают, втискиваются, рвут, обесценивают, упрекают.

Когда Мелкому было года два, я сделала аборт на предельно доступном сроке. И даже за его пределами. Тогданебывшик настоял.

Мне было больно и жалко. Но он встал в позу "ты не смеешь, кто ты вообще". Врачи роддома в соседнем городе вошли в положение.

Перед потерей сознания под наркозом я увидела и ощутила холодные металлические бужи.

После – упала с кровати в сне по имени "аборт не состоялся, меня не заставили, этого не было".
Подруга принесла холодный йогурт.
Я его выпила.

Спустя почти три года я так же выпью какой-то растворитель, на котором написано "осторожно, яд, метанол".

Выпью не от преданной мужчиной любви, какое там. От безвходной истории патриархальной девочки, которая поверила такой же патриархальной маме.
И вышла замуж (и родила ребёнка) в том возрасте и степени зрелости, где сама была ребёнком.

Доверилась не по своей воле чужому злому мальчишке, которому было в кайф мучить зависимую девочку.

Кстати, умирая тогда (а я умирала), я думала о том, что отныне меня никто и ни к чему не принудит.

Ошибалась.

Но это совсем другая история.