2022-07-09 00:48:55
Рассказывала недавно человеку из совсем другого профессионального поля о том, зачем мы делаем наше исследование о пытках в современной России и что хотим получить по итогам. Long story short: надо было начинать с того, считает ли он социологию наукой.
Говорю только за себя, не за команду. Я вижу наше работу как попытку обрисовать логики разных акторов, вовлеченных в ситуации насилия над задержанными и заключенными в правоохранительной и пенитенциарной системах. Мы стараемся понять, какие действия и кем воспринимаются как насилие, зачем сотрудники прибегают к пыточным методам, почему такое вообще возможно и на что это влияет. Мы продолжаем собирать материал, пока рано говорить о выводах и инсайтах, но для меня во всем происходящем есть три прикладные цели:
1. Дать читателю почувствовать, что тебя это тоже касается. Пытки это необязательно про алкоголика или наркомана из бедной семьи и с кучей сроков. Сфабриковать дело могут против любого из нас, кто оказался не в том месте не в то время. Если бы вы знали, с какими красивыми людьми я порой разговариваю. И какие они были благополучные до истории насилия.
А еще опыт тюремного заключения, переживания насилия, совершения насилия — это не то, от чего можно просто отмахнуться и забыть, это события, которые меняют личностно, влияют на манеру общение, на поведение, на жизненные выборы. Эти люди — часть общества, они наши соседи, мы можем жить в одном подъезде и ходить в одни и те же магазины каждый день. Все это очень близко.
2.
Способствовать тому, чтобы формировалось более критическое отношение к пыткам, и — как следствие — к сотрудникам органов и текущей политической системе в целом. Мой собеседник выслушал мой пересказ всяких жутких историй о физической расправе и системном насилии и сказал, что ничего его не удивляет, он и так мог бы догадаться, что такое происходит, все на поверхности. Но как Пездуза перестала поспевать за абсурдностью политических событий, так и мы не можем придумать столько изощренных способов насилия, сколько уже существует в этой системе. Пусть даже моего собеседника ничего не удивляет, но зато теперь он тоже живет с этим знанием, и оно будет косвенно влиять на его оценки и решения. Хочу думать, что наше исследование можно расценивать как в маленький вклад в построение гражданского общества.
3. Показать, какие существуют способы влиять на ситуацию.
- Звонить во все колокола и кричать о том, что такое происходит и это не нормально;
- Обращаться в правозащитные организации;
- Становиться членом Общественной Наблюдательной Комиссии (избираются на три года; имеют право посещать участки, тюрьмы, колонии, психушки; следят за тем, чтобы соблюдались права, были приемлемые условия от непротекающего потолка до права на переписку и своевременное получение медпомощи; проводят расследования о случаях насилия);
- Писать петиции и жалобы в Следственный комитет и прокуратуру;
- Обязательно участвовать в суде присяжных, если позовут, потому что в других судах у обвиняемого минимальный шанс получить оправдательный приговор (они стараются не портить статистику и не платить компенсации).
Если бы я жила сейчас в России, подала бы заявку на членство в ОНК на ближайший же созыв, потому что мне кажется важным мешать тоталитарным институтам быть такими закрытыми. Я была бы готова ходить и раздражать их своим присутствием, если это хоть кому-то поможет иметь более достойные условия существования.
А про всякие социологические смыслы читайте в нашем докладе на сайте Команды против пыток в сентябре! Всем мира без насилия
166 viewsVary, 21:48
Э
