2024-06-08 11:07:53
Лучше всего иллюстрируют разницу между нашими героями следующие два эпизода:
"24-летний Сэмми Решевский отказался ехать на шахматную Олимпиаду 1935 года в Варшаве из-за архаичного закона о воинской обязанности для всех тех, кто родился на территории Польши, пусть даже тогда, когда Польша входила в состав Российской Империи…"
Найдорфа же годом позже, в 1936-ом, убеждать прервать службу в польской армии ради олимпиады в Мюнхене пришлось президенту шахматной федерации Польши Мечиславу Пилсудскому, брату «начальника государства» Юзефа Пилсудского. Там польская сборная получила серебряные медали, а Найдорф в личном зачете – золото. "Медаль мне была вручена Xансом Франком (шахматный фанатик, друг Алехина и обладатель одной из крупнейших коллекций шахматных книг в мире); через три года он станет губернатором Польши и будет ответственен за уничтожение всей моей семьи".
А в 1939-ом году, совершенно неожиданно для самой себя, Аргентина стала одной из великих шахматных держав. Во время проведения шахматной олимпиады в Буэнос-Айресе началась вторая мировая. В итоге после турнира в Аргентине осела практически вся сборная Германии - победители турнира (только игравший на третьей доске Людвиг Энгельс предпочел перебраться в Бразилию), два из трех ведущих польских шахматистов - серебрянные призеры: Найдорф и Паулино Фридман, и менее именитые игроки из других команд…
(Вообще, аргентинские шахматы - это, конечно, совершенно отдельная песня. Не буду отвлекаться от основной темы, напомню ценителям только гроссмейстера Хулио Болбочана и брата его Хакобо)) Так и не сумел выяснить, кем они приходятся знатному петлюровскому полководцу)) Младший Болбочан, правда, до гроссмейстера не дотянул, остался только международным мастером.)
Так или иначе, трудно найти другую страну, где Найдорф настолько пришелся бы ко двору. Забияка и фанфрон, пьяница и бабник, враль и хвастун, после каждой выигранной партии обращающийся к противнику и к зрителям с традиционным вопросом: "Не правда ли, я сыграл гениально?" - ну, где еще он должен был осесть? Он был последним любителем в уже глубоко профессиональном шахматном мире, занимался шахматами в свободное от куда более важных занятий время - от выпивки и еды, от женщин и бизнеса, от старых друзей и новых приятелей… Впрочем, нет - бизнес, пожалуй, занимал в списке приоритетов Найдорфа самое последнее место. Просто заработок тогдашнего профессионального шахматиста был куда более скуден, чем сегодня, а Найдорф не любил отказывать себе в чем-либо - вот и пришлось заняться, не относясь к этому занятию слишком всерьез. Тем не менее, в делах он был так же удачлив, как в любви и шахматах. После него только Михаил Таль и Рафаэль Ваганян сколь-нибудь приближались к образу «гуляки праздного», но до размаха аргентинского патриарха и тому, и другому было далеко.
Аргентина обожала своего «великого Мигеля» (только Диего Марадона на пике своей популярности удостоился такой же нерассуждающей всенародной любви), и он отвечал ей пылкой взаимностью. Его вообще любили все - даже во времена великого раскола, когда значительная часть западного шахматного сообщества отказывалась признавать советских чемпионов мира (по их версии, Максу Эйве наследовал Самуил Решевский, а Ботвинника, Смыслова, Таля и Петросяна как бы и не существовало вовсе), Найдорф был единственным человеком, которого равно рады были видеть и те, и другие. Он тоже любил всех - кроме Решевского, недолюбливал разве что другого американца русско-еврейских кровей - Ройбена Файна (одного из инициаторов и главных участников послевоенной травли Александра Алехина и Евгения Боголюбова). Но главным его любимцем всегда оставался Таль - кого же еще было выделять старому авантюристу, кроме еще более безрассудного авантюриста? Он, кажется, и был первым западным гроссмейстером, по достоинству оценившим вчера еще никому не ведомого юного рижанина: "Страшный человек! Атакует сильнее Алехина!" А в приятелях у Найдорфа ходил вообще весь мир - Хрущев и Черчилль, Фидель Кастро и Че Гевара, Хуан и Эвита Перон, шах Мохаммед Реза Пехлеви…
5.1K viewsDoctor R. M., 08:07
Д
