Василий Ключевский. 'Исторические портреты' Читая Ключевског | Post librum
Василий Ключевский. "Исторические портреты"
Читая Ключевского вообще и данный труд в особенности, я, как правило, размышляю не столько об истории как науке и не столько об истории как череде событий, что было бы как минимум логично, сколько о литературе и ее путях. Ок, конечно, я думаю и об истории - ведь в моем списке книг перед Ключевским была хорошая, добросовестная работа Акунина - "История российского государства" (да, я считаю, эту серию достойной исторической науки), до этого "История России с древнейших времен" Соловьева, Карамзин и его "История государства российского". Последнего читал достаточно поверхностно, но Карамзин среди вышеобознченных авторов самый цитируемый, и ты все равно "читаешь" его, читая других русских классиков. Сразу же отмету возражения, что Карамзин вовсе не историк, а державный летописец. Для 18-19 веков Карамзин более чем историк, первый вообще в нашей стране собравший единую и непрерывную историю России. "Русская история" Сергея Платонова, конечно, тоже. Александра Баркова, кстати, из современников, тоже весьма сильный учёный, плюс харизматичная личность, а ее книги - это почти спектакли.
Все это читалось и читается между художкой Древней Руси, о которой писал ранее, ну, и между какими-то параллельными дополнительными практиками - подкасты, ютьюб-лекции и статьи на "Арзамасе" и "Горьком".
И, хотя информации много, она разная, все же, несмотря на неплохую начитанность, читательскую дисциплину и систему чтения, я часто ощущаю наилучшей, наиправдивейшей именно ту книгу, которую держу в руках в данный момент. Думаю, многим из вас знакомо это чувство. Конечно, при условии что книга достаточно хороша. Но, как мы все понимаем, в мире огромное количество очень хорошей литературы. Такое отношение к сиюминутному предмету внимания возникает по принципу влюбленности в новую услышанную песню - именно она в какой-то момент кажется самой прекрасной на свете. Полюбив, спустя время, другую, ту, первую, ты уже никогда не разлюбишь.
Но если все же попробовать отбросить эмоциональный аспект и разобраться, кому из авторов-историков я доверился больше, кто восхитил, заинтересовал, убедил и научил лучше других, то это будет, именно Ключевский. Литературно и интеллектуально, в должной мере профессионально и независимо, зрело и глубоко - вот, что можно сказать о повествовательной манере Василия Осиповича. Он тот последний дореволюционный ученый-историк, который без всяких сенсационных пророчеств и страдных пугалок, становится, тем не менее, самым пугающе точным провидцем грядущих глобальных перпемен. Он ничего не пишет о деталях и аспектах этой надвигающейся беды, если вы позволите мне это слово. Нет-нет, ведь он не Пушкин и не Достоевский - в России пророчества закреплены за поэтами и писателями. Однако Ключевский так точно и предметно делает выводы и таким образом группирует их вокруг каждой изучаемой проблемы, что становится ясно примерно всё. Впрочем, задним умом нам всегда «всё ясно». Ещё бы.
Повторюсь, Ключевский очень литературен. Литературоцентричен. Его текст - это больше и шире, чем наука и публицистика, это творчество. Чувства (а не эмоции), идеализм (а не максимализм) - вот, что отличает его среди многих других. При совершенно прекрасном, богатом и проработанном языке, ровном и аккуратном слоге, по-мужски лаконичном и очищенном от любых языковых ненужностей.
Где-то рядом с Ключевским, но уже в сугубо художественном мире, находится Блок. Вот он-то как раз поэт, а следовательно пророк. Оба они - великий русский историк и гениальный русский поэт - в числе последних великих пассажиров на тонущем корабле Империи. В моем понимании они стоят очень близко, слишком близко - буквально держась за руки.
