Если завтра война, мы о ней ничего не узнаем. Как новые циркул | Дихлофос для паразитов

Если завтра война, мы о ней ничего не узнаем. Как новые циркуляры ФСБ и Минобороны лишают нас права на получение реальной информации с фронтов

Хотя учения «БАРС» (Боевой армейский резерв страны) прошли больше месяца назад в Южном военном округе, напряженность на границе с Украиной не снижается. Минобороны объявило об очередных сборах, теперь в Западном военном округе. Точной информации о количестве участников не публиковалось, но они учения снова будут масштабными: в ЮВО, по данным «Российской газеты», собираются призвать до 38 000 резервистов.

Наблюдатели и журналисты продолжают фиксировать увеличение российского контингента у западных границ. Группа Conflict Intelligence Team отмечает переброску тяжелой танковой техники, огнеметных систем, систем залпового огня и другого тяжелого вооружения к границе ДНР/ЛНР.

Если вторжение действительно произойдет, то новая украинская война будет сопровождаться информационной блокадой. Ей помогут два осенних циркуляра. Это утвержденный ФСБ в начале октября перечень «несекретных данных». И расширивший эти ограничения список сведений, относящийся к служебной тайне, опубликованный Минобороны 15 ноября. Какие данные о ситуации на фронтах благодаря этим двум спискам мы не сможем узнать?

Сведения о расположении и количестве вооруженных сил, а также об их передвижении. То, что сейчас публикуют журналисты Bloomberg и других изданий, в том числе спутниковые снимки, для системных российских медиа становится табу. Согласно перечню ФСБ, за распространение такой информации можно получить клеймо иноагента.

Данные о морально-психологическом состоянии войск, а также о подготовке военных кадров. Запрет на публикацию и обсуждение военными такой информации резко осложняет работу организациям, защищающим права солдат. В связи с новыми нормами в октябре о прекращении деятельности заявила одна из самых влиятельных организаций в этой сфере — «Комитет солдатский матерей Санкт-Петербурга».

Информация об организации, штатном расписании, именах руководящего и личного состава. Из-за этого ограничения невозможно будет понять, какие именно подразделения задействованы в операции, есть ли среди них солдаты, проходящие срочную службу, из каких регионов они были направлены в район боевых действий.

Данные о потерях среди военнослужащих. Публикация этих данных засекречена с 2009 года, а в 2015 году также под грифом гостайны находятся и потери в мирное время при проведении спецопераций. Публикация таких сведений тоже приведет медиа к статусу иноагента: для этого достаточно самого факта сбора информации из перечня ФСБ или распространения служебной информации из перечня Минобороны. Грозят за это и уголовные сроки.

Невозможно будет объективно оценивать успехи или неудачи российских военных на фронтах и перспективы кампании: сведения о военно-политической обстановке в мире и оценка военных опасностей и угроз являются, согласно перечню Минобороны, служебной информацией, сообщать которую военнослужащие не вправе. По сути ни один военный не сможет подтвердить, опровергнуть или передать данные, хоть как-то относящиеся к своей службе.

Основная причина введения таких всеобъемлющих запретов — не реальная военная необходимость, а коррупция, считает военный эксперт Александр Гольц. «В России отсутствует гражданский контроль над армией в каких-либо формах. Единственный контроль — внутриведомственный или со стороны других силовиков. Это всегда дает возможность договориться», — объясняет логику запретов Гольц