Что ты, что ты! Не кисни. Смотри. Люди едут с работы. Нашел у | ibuprofen latte

Что ты, что ты! Не кисни.
Смотри.
Люди едут с работы.
Нашел у себя
много новых щетинок седых,
правда, на подбородке,
а несколько длинных —
только на голове.
Прочитал две страницы
Новой книжки да
ой новой галиной книжки да —
тело с руками моё
чисто вымытое и непротивное затрепетало,
нектарины в глазницах поспели.
В них от страха прожилки и хочется плакать,
Ох, плакать.
Nektarinen da!

Говорю себе, мол, вот стихи! А ты хуем макать в марганцовку,
Ограняя верлибры свои, обречён. Лучше б ты, говорю, закатался
огурцами кислющими в банки, которые лопнут.

Aber so
Ich kann nicht!
Не могу, мол. Заставь.
Наотрез — не могу.
Ерунда,
не потратил и долюшки силы,
плюс два года в тюрьме,
во своей да в горячей, а в чем-то и милой.
Ну,
Хорошо!
А где ваши могилы,
Женя, Лена, не знаю,
а если узнаю —
никому не скажу.
И не выдам ни Женю, ни Лену,
сокровенного не покажу.
Ничего никогда,
Дай-то ёбаный боженька,
больше не напишу.

Потому возвращаются люди с работы, что некуда больше. Люди
не читают, не пишут стихов и не делают вид будто любят чужие,
А все же получше нас будут.
Они в комнатах ванных на всех зеркалах оставляют нарочно свои отпечатки.
Дома умерли все, осыпается из-под обоев побелка.

Это хмурится Д., а в жестянке зелёные крошки,
Злая Д., ночь и жёлтая cricket.
Ну не любит и ладно. Меня
Держат теплые руки. Большие ладони.
В них скрываю лицо докрасна раскалённое.
И клубится во мне что-то тёмное, тёмное.