Потом, казалось бы, в его жизни все наладилось: появилась пр | Book_movie_guide
Потом, казалось бы, в его жизни все наладилось: появилась прелестная девятнадцатилетняя стенографистка Анна Сниткина, безумно влюбленная и очарованная талантом писателя. С ней-то он и остепенился, хотя разница в возрасте (на секундочку, Достоевскому было 54, и Сниткина годилась ему во внучки) его немного смущала — еще до «Бесов» и Ставрогина с Матрешей в высшем обществе ходили слухи, что Федор в узких кругах хвалился своими похождениями с юными девочками. Хотя, может, и наговаривают. Между тем едва совершеннолетнюю Аню не смущало решительно ничего. «Готова всю жизнь стоять перед ним на коленях», — писала она.
Их отношения кипели воистину итальянскими драмами. Федор становился все безумнее — он был одержим паранойей ревности. Писатель не забыл и не простил обид своих предыдущих пассий — для жены были установлены четкие правила: никакого макияжа, невзрачная одежда, общение с мужчинами под запретом. Впоследствии подруги Анны утверждали, что она «страшно состарилась за четыре года». Однако, несмотря на это, их брак, кажется, был действительно счастливым. Достоевский воплотил с молодой супругой все свои развратные фантазии. Будучи в разъездах, он писал ей письма очень интимного содержания:
«Каждую ночь ты мне снишься… Целую тебя всю, ручки, ножки обнимаю… Себя береги, для меня береги, слышишь, Анька, для одного меня… Целую тебя поминутно в мечтах моих всю, поминутно взасос. Особенно люблю то, про что сказано: «И предметом сим прелестным — восхищен и упоен он». Этот предмет целую поминутно во всех видах и намерен целовать всю жизнь. Аничка, голубчик, я никогда, ни при каких обстоятельствах в этом смысле не могу отстать от тебя, от моей восхитительной баловницы… Целую пальчики ног твоих, потом твои губки, потом опять…»
