Всё то, что произошло с рыбным хозяйством Астраханского края за несколько последних десятилетий довольно сложно охарактеризовать иначе как "экобиоэкономическую катастрофу".
Так, например, всего за 25 лет (в период 1930-55 гг.) объем добычи по самым значимым промысловым видам (вобла, сельдь, крупный и мелкий частик, осетровые) сократился в 2 раза – с 464 тыс. тн в год до 232 тыс. тн в год.
Следом, всего за 10 лет (1956-65 гг.) он сократился еще в 3 раза – до 81 тыс. тн в год.
Далее, после небольшой стабилизации в 1966-75 гг., происходит небольшая стабилизация, но вслед за этим, в течение следующих 10 лет (1976-85 гг.) следует очередное 1,5-кратное сокращение до 56 тыс. тн.
Таким образом, всего за 35 лет (1930-65 гг.) рыбная отрасль сократилась в 6 раз, а за 55 лет (1930-85 гг.) – в 8 раз.
Здесь принципиально не рассматривается объем килечного промысла. В первой половине XX века её не рассматривали в качестве объекта индустриального рыболовства по причине малой, для морского промысла, ценности при относительно сложной добыче. Но для поддержания "статистики" во второй половине XX века этот ресурс хорошо пригодился.
Впрочем, и он довольно быстро исчерпал себя – за 30 лет первых лет промдобычи в 1955-85 гг. объем добычи снизился вдвое (с 294 тыс. тн в год до 167 тыс. тн в год), а в период 1986-2005 гг.
Но с точки зрения рассмотрения принципиальной основы региональной экономики края, которая обеспечивала его развитие, эта статистика лишь "размывает" картину.
Что же произошло в период 1930-85 гг., когда главная ценностная составляющая рыбопромыслового потенциала Волго-Каспия практически исчезла?
Если в период первого падения уровня добычи (1930-45 гг.) можно отчасти принять предположение ученых о влиянии здесь резкого снижения уровня Каспийского моря, то, например, следующее (резкое) снижение уровня моря в 1971-77 гг., напротив, показывает увеличение добычи этой группы промысла.
А вот повышение уровня моря в 1978-95 гг. к восстановлению рыбных запасов и рыбодобычи не привело.
Может быть и могло бы, если бы экосистема к тому времени не была уже безвозвратно и безнадежно "реорганизована" под хозяйственные нужды регионов Центральной России и Поволжья.
Потому что именно в период 1950-80 гг. Волгу, на которую в первой половине XX века приходилось 80% рыбодобычи Волго-Каспийского рыбохозяйственного бассейна, водохранилищами и плотинами ГЭС "нарезали" цепочкой озёр, лишив её возможности обеспечивать рыбе нормальный цикл развития; потому что в это время на реке разрослась огромная промышленная (химическая, нефтехимическая, металлургическая и т.д.), аграрная и коммунальная индустрия, удовлетворяющая нужды десятков миллионов человек.
Это в Волгу и, через нее, в замкнутое Каспийское море-озеро "на хранение" ежегодно отправлялись и отправляются сотни тысяч тонн загрязняющих веществ, в том числе и концентрациях, многократно превышающих ПДК.
Только за 2018-19 гг. через Астрахань растворенными в волжской воде "прошли" 50 тыс. тн нефтепродуктов, 28 тыс. тн СПАВ, 51 тыс. тн соединений железа, 8 тыс. тн цинка, 6,5 тыс. тн марганца, 3 тыс. тн никеля, 2 тыс. тн олова, 1,5 тыс. тн меди, 1 тыс. тн свинца, а также 700 тн фенола, 650 тн молибдена, 500 тн хрома, 90 тн кадмия, 73 тн молибдена, 7 тн ртути и т.д.
Мероприятия по "компенсации ущерба" от создания каскада ГЭС (программа искусственного воспроизводства осетровых - строительство и работа осетровых рыбоводных заводов и нерестово-выростных хозяйств, система ГТС для расширения нерестовых площадей и т.д.) последствия антропогенного «переформатирования» волжской экосистемы и ущерб рыбному хозяйству Астраханского края не компенсировали (да и не смогли бы).
А вопрос о компенсации ущерба собственно экономике Астраханской области от этого накопленного за десятилетия «экологического вреда» никто и никогда не поднимал. Во всяком случае, научно-обоснованного и "осмеченного".
