На несколько дней уйду из Сети. Настроение с утра другое. В оч | Hrachya_Arzumanian
На несколько дней уйду из Сети. Настроение с утра другое. В очередной раз задумался об особой связи армянского народа с Армянским Нагорьем. Тема, которую затрагивали многие наши поэты и философы. Я сошлюсь на Костана Заряна, творчество которого оказало на меня неизгладимое впечатление и во многом проявило и сформировало мои собственные взгляды и тексты.
Торговля/сдача армянских земель армянской властью инициирует тектонические сдвиги на глубине, в армянском коллективном бессознательном и сознательном. Уверенность, что такого рода сдвиги можно сдержать методами политического, есть гордыня. Впрочем это начинается уже анализ, который мне неинтересен сегодня.
Ниже заключительный отрывок из эссе "Странник", посвященного Костану Заряну. Эссе было опубликовано в 2006 году в "Аниве". Зачем формулировать снова, если уже было сказано...
"Ответственность за связь духовного и человеческого миров предполагает особые отношения с движением и временем. Армянский мир ощущает и познает себя только в развитии и непрерывном изменении, когда статичность равносильна духовной а затем и физической смерти народа.
Армянскому миру удается избежать дурно понятого релятивизма, свойственного современному западному миру, поскольку сохраняется абсолютная точка, полюс — Армянское Нагорье. Несмотря на временную физическую утрату большей части Нагорья, именно оно является незыблемой и вневременной основой армянского бытия, вокруг которого раз за разом возрождается и оформляется Армянский мир.
Армянин связан с Нагорьем глубоко личными и невыразимыми отношениями, когда любая боль, непредвиденные события, связанные с Нагорьем отзываются в его душе, заставляют вздрогнуть и пусть на мгновенье, но вырваться из потока времени, почувствовать себя частицей единого целого, — Армянского мира.
И неспроста все армянские дети во все времена с трепетом ждут встречи с Араратом, рисовали и будут рисовать его, загоняя в тупик психоаналитиков, пытающихся найти объяснение иррациональной и необъяснимой тяге наших детей к Горе и Нагорью.
В допотопные времена первого проявления Армянского мира и появления армянина его душа слилась с Нагорьем в единое целое. Для современного армянства этот факт во многом оказался вытесненным в коллективное бессознательное. Однако очередное возрождение Армянского мира через творение новых мифов и преображение богов неизбежно вновь проявит и оформит армянское восприятие Нагорья.
“Наше небо, наша беспредельность покоятся на вершинах наших гор, — напоминает нам Зарян. — Там, где еще обитают наши Боги. Где они ждут. Ждут великих духовных свершений, великой духовной эпической песни, к которой армянин еще не готов, но вдохновением которой пишется его история”.
