Zombie cats

2021-07-12 10:41:28 Умерла Нина Демурова, последняя из «Золотого поколения» переводчиц (Нора Галь, Людмила Брауде, Лилианна Лунгина, Наталья Трауберг, Ирина Токмакова). Открыть/Комментировать

2020-08-17 16:48:23 Убогость их диаграмм особенно поражает на фоне рисунков из дореволюционных изданий, включенных в книгу. Открыть/Комментировать

2020-08-17 16:47:43 Наткнулся сегодня в «Подписных» на вот эту книгу. Без слез не взглянешь: если бы они нашли крутых людей с точки зрения визуализации данных, это была бы книга мечты. Но вместо этого они все подряд превратили в круговые диаграммы Даже оглавление сделали в виде круговой диаграммы. Открыть/Комментировать

2020-08-15 18:23:54 ​​Обнаружил, что если пробиться сквозь неимоверно нудную первую главу, "Это было навсегда пока не кончилось" Алексея Юрчака оказывается вполне себе увлекательным погружением к советской Атлантиде:

Комната советского подростка, город Владимир, 1981 г. Снимок является постановочным автопортретом хозяина комнаты, Андрея Власова (родился в середине 1960-х). Слева на столе стоит советский магнитофон «Маяк 202» (выпускался с 1974 г. киевским заводом «Маяк»), справа на стене висит коллекция пустых пачек из-под иностранных сигарет, на столе стоит советский коротковолновый приемник ВЭФ-201 с выдвинутой телескопической антенной для приема коротковолновых диапазонов (выпускался с 1969 г. рижским радиозаводом ВЭФ) и пустая бутылка из-под чешского ликера «Бехеровка», на стене висит плакатик западногерманской сигаретной фирмы ASTOR, фотографии рок-звезд, коллекция записей на магнитофонных пленках, справа портрет Брежнева, а еще правее портрет поменьше Джона Леннона в черной рамке (Леннон был убит годом ранее). Себя хозяин комнаты изобразил одетым «по-западному» — в джинсы, кожаные туфли на деревянной платформе без задников, на шее повязан бант, волосы спереди короткие, а сзади длинные (в «рок-стиле»); он сидит в «несоветской» позе (закинув ногу на ногу «по-американски») и пьет «коктейль». Фото предоставлено Ольгой Шевченко. Открыть/Комментировать

2020-08-13 13:58:41 ​​Вообще, вдруг осознал, что мне все это время напоминали писания Симоньян - да это же «Первый субботник» Сорокина! Сборник рассказов, написанных в в 1979—1984 годах, которые все (почти все) построен на использовании одного приема: "бодрая, как плакат, простая, как табуретка, стопроцентная советская проза третьего сорта» (цитата из «Нормальной истории» Сорокина, в оригинале речь о поэзии), один в один стиль Симоньян - красоты природы, люди труда, вот это все - и в какой-то момент в рассказе что-то ломается и начинается мамлеевщина. Советские люди вдруг оказываются какими-то монстрами, и эти монстры гораздо живее и интереснее, чем совковые картонные декорации.

Там было много “лирики” с речками-березками родного Подмосковья, но попадались и бодрые строители БАМа, мужественные полярники, седовласые ветераны-генералы. Все они, как зомби, с ревом ломились в фантастическую, абсурдистскую прозу. Становясь в ней монстрами, они чувствовали себя естественней, чем в убогих бодро-сладковатых стишатах.

Отличие только в том, что у Симоньян отсутствует второй акт, остается только приторно-сладкая проза про индоуток и "пленительные мокрые ресницы» в которых (?) героиня выходит из моря. Открыть/Комментировать

2020-08-13 13:22:10 ​​То ли дело шедевр Маргариты "Черные глаза":

«... пятна ряски, как бляхи застывшего жира на густом петушином бульоне. Над пшеницей планирует витютень, в изумлении глядя на вертолет, справа - зеленый подшерсток сахарной свеклы, а на бахче - тугие задницы казаков и казачек в синих трико.».

«В хуторе голосят индоутки, бабы носятся вдоль ерыков, расхристанные, продираются цапкой сквозь ровные грядки, начищают сияющие потолки и крахмалят напирники. Все-таки Путин по телевизору будет на них смотреть - стыдно.».

«Месяц низко дрожал над волной, как желтый язык, которым море хотело лизнуть спускавшиеся со стороны ущелья заварные белые облака. Выйдя из моря в пленительных мокрых ресницах, я присела на гальку. Военкор отдал мне свой свитер, пропахший острым одеколоном и перечным духом чужого мужчины...».

«Гусыни все так же недвижно стояли над клевером. Руслан снова уставил в них свои темные веки, силясь вспомнить, о чем он таком размышлял остроумном и, возможно, полезном для книжек — о чем-то про велосипеды. Не вспомнил. Обернулся еще раз взглянуть на задницу девушки, но и она уже скрылась за поворотом.» Открыть/Комментировать

2020-08-09 00:15:33 Выбери свой стиль прокрастинации (из the New Yorker) Открыть/Комментировать

2020-08-03 14:22:27 ​​Прочитал биографию Майка Науменко ("Майк Науменко. Бегство из зоопарка" Александра Кушнира). Поразил следующий эпизод:

В конце 1990 года Илью Куликова снова арестовали, причем на этот раз он попался на краже мяса с комбината. Басист "Зоопарка" вписался в эту авантрюру от полной безысходности: у него рос маленький сын Родион, а полки продуктовых магазинов в этот год были угрожающе пусты.

За два года до этого "Белая полоса" вышла официальным тиражом в сотни тысяч копий, даже несмотря на то, что к этому моменту уже несколько лет распространялась магнитофонными «писателями». Популярность "Зоопарка" к 1990 г. начала снижаться, но их концерты все еще более чем востребованы, они все еще звезды. Открыть/Комментировать

2020-07-29 15:00:01 Отличный пост об «Интернате» Жадана: "Невероятное описание восточноукраинского нигде, разбомбленного, выжженного, изъятого из пользования здоровых людей, места, где все всего боятся, где нет ни ваших, ни наших, ни нас, ни вас, каждый сам по себе и ждёт хотя бы какой-то ясности…».

Сто лет хочу написать об этой книге. Жадан - потрясающий мастер ярких пейзажей - в «Интернате» сознательно отказывается от всех цветов ради черного и серого (слово «дым» и производные повторяются в книге 50 раз):

Туман мерцает и оседает под мелким дождём. За дождём чернеют крыши частного сектора, высокие деревья, тёмные ряды кукурузы. А дальше, справа, горизонт обрывается, и там, в долине, лежит город. Города не видно, но оттуда, где он лежит, поднимаются чёрные высокие дымы. Поднимаются ещё с вчера, словно где-то прорвало грунт – и из земли выходит что-то наихудшее, и как это наихудшее остановить, не знает никто, потому что никто не знает, как такое случилось, что грунты расступились, выпустили из себя всю эту черноту, расползающуюся теперь по январскому небу, забивающую собой все отверстия и щели.

Волшебство, всегда неуловимо мерцающее где-то на границах мира в других романах Жадана, исчезает, оставляя документальную достоверность. Время и место легко угадываются, подозреваю, что люди, хорошо знающие географию Дебальцево понимают, где происходит действие в точностью до дома. От ощущения бескрайнего мира, наполненного магией, как, например, в «Ворошиловграде» - к затхлости "тысяч нор и укрытий, в которых прячутся тысячи жителей города". Люди, укрывающиеся в этих подвалах описаны совершенно безжалостно, так мог написать только человек, выросший среди них:
Паша вдруг ловит себя на мысли, что все они здесь говорят так, словно до этого не разговаривали несколько месяцев: быстро и неразборчиво, пытаются исповедаться, ничего не хотят забирать с собой. Говорят столько всего лишнего, неважного, на повышенных тонах, поучают, обвиняют, оправдываются. Брошенные, униженные, забытые. Обиженные. Ну да, думает Паша, а как же, обиженные. Брошенные. Никого, думает он, никого не жалко. Никого.

Наверное не обязательно писать о том, что Прилепин говно, чтобы похвалить Жадана, но не могу удержаться от одного замечания. «Некоторые не попадут в ад» и «Интернат» стоит прочитать, чтобы сопоставить две оптики: человека, приехавшего "раскрутить невиданную карусель и самому на ней прокатиться» и человека, живущего среди этих людей, и глубоко понимающего, как они устроены. Выехав из ДНР/ЛНР, написав об этой войне книгу, Прилепин оставил удивительное по степени растерянности признание:
Конечно же, когда мы, русские, заезжали, они смотрели на нас, казалось, как на полубогов. А потом, когда я там уже два, три, четыре года пробыл, то понял, что у нас все основные системы миропонимания различаются на 200 процентов. Они одни - мы другие. Но при этом они не киевские хохлы, они не львовские хохлы. Они особые хохлы. Они хотят быть в России, конечно же, хотят. Но они всё равно хохлы. Да, хохлы, они просто хохлы - и всё. Хохлы. Открыть/Комментировать

2020-07-22 14:28:34 "Vita Nostra» Марины и Сергея Дяченко
(ахтунг, спойлеры в гигантских количествах)

Когда дочитал Vita Nostra, удивился, что Василий Владимирский разнес «Опиумную войну», но при этом очень хвалил книгу Дяченко. И там и там магическая академия, подростковая любовь-морковь, ревность и конкуренция, главная героиня, которая открывает в себе уникальные способности. Не знаю, можно ли классифицировать Vita Nostra как dark fantasy, но мрачная атмосфера определено роднит ее с «Опиумной войной». К счастью, в конце Vita Nostra оказывается не только подростковым романом об отношениях, но и мифом о сотворении мира, в котором объекты не существуют, пока им не дано истинное имя - не то чтобы совсем уж новая идея, но определенно придающая книге глубину и объем. Но если посмотреть отзывы, то конец то как раз и не нравится, «финал странноват и непонятен».

Мне кажется, главная причина, почему Vita Nostra так любят - это setting. Дяченко удалось создать узнаваемый то ли позднесоветский, то ли раннепостсоветский университет. "Сиротский уют общежитий", общие кухни и душевые и специфические отношения между студентами и преподавателями. Главное в этих отношения то, что преподаватели ежедневно демонстрируют студентам, что студенты не заслуживают никакого уважения в нынешнем виде, но если будут прилагать все возможные усилия, то, быть может, в итоге из них что-то получится. Студенты одновременно ненавидят своих преподавателей и обожают их, готовы на всё, чтобы преподаватель наконец-то выделил их из толпы, увидел в них личность (а личность в этой системе неотделима от «специалист»/«профессионал»). Это ежедневный psychological abuse как главное правило игры - цель заключается в том, что сломать студентов и заново собрать из них что-то новое. По непонятной мне причине этот опыт оказывается особенно близок филологам (может быть дело в изучении древних языков?) С одной стороны, в этом есть наше местное российское/украинское хамство (например, обращение одновременно на «ты» и по фамилии или комментарии о внешнем виде). К счастью, это стремительно уходит из нашего высшего образования, такое уже редко встретишь - одна из причин, почему setting оказался неблизким лично мне - я учился уже в других условиях, совкового хамства было гораздо меньше. С другой стороны, образование как трансформация, перерождение, а не механическое накопление какие-то знаний словно книг на полках библиотеки - это суть высшего образования независимо от страны или времени. В Goodreads кто-то написал, что "this book somehow captures the experience of what happens to you in college better than anything else I know». Сомневаюсь, что этот человек сталкивался с банальным хамством со стороны преподавателей, скорее ему близок опыт болезненной трансформации, переживаемой в университете. Открыть/Комментировать