Про сериал «Чернобыль» от очевидца IV Продолжение. Начало здес | Не все дома

Про сериал «Чернобыль» от очевидца
IV
Продолжение. Начало здесь

И вот мы в Чернобыле. Ночь. Видимо, имеется в виду 1:23, когда случилась авария. С 25 на 26 апреля. Присутствует пожарный Игнатенко. Он спит. Его жена, Людмила, ходит по квартире. И тут за окном что-то страшно бабахает. И нас переносят к пульту управления Чернобыльской АЭС. Там расхаживает заместитель старшего инженера Чернобыльской АЭС, Анатолий Дятлов. Который орёт на всех. Он показан там конченным хамлом. Это такой американский «знак уважения», надо понимать.

Дятлов занимается тем, чем должен заниматься профессионал-ядерщик, который много лет проработал в отрасли. У него нештатная ситуация. Вместо того, чтобы броситься ко всем пультам, пытаться какие-то ручки крутить... Но нет, все инженеры-атомщики один раз посмотрели на какие-то циферблаты. А потом принялись орать друг на друга, паниковать, обмениваться тревожными взглядами, озадаченными взглядами, тупыми взглядами и бегать туда-сюда. Дятлов, как положено профессионалу, приказывает: “Валите-ка в реакторную!”

Ему возражают: “Реакторная взорвалась”. — “Нет. Идите в реакторную”.

Товарищ сценарист Крейг Мазин, если реактор действительно взорвался и если они туда придут, чем они этому реактору помогут? И что они скажут Дятлову? Во-первых, они умрут через некоторое время. А если реактор не взорвался, зачем их куда-то гонять? Посади их за пульт, чтобы они работать начали.

Товарищ режиссёр Йохан Ренк, ну, ты видишь, сценарист с похмелья написал тебе херню, зачем её снимать?

Я, конечно, понимаю, что это голливудский стандарт: в 90% американских фильмов-катастроф специалисты в основном заняты этим. Орут и паникуют. Но действие сериала "Чернобыль" не в США происходит, а в СССР, где все критические ситуации отрабатывают, спросите у любой стюардессы!

Показывать панику там, где в СССР её заведомо не могло быть — это, надо понимать, тоже такой американский «знак уважения».

Далее смотрим: замначальника Чернобыльского пусконаладочного предприятия Пётр Паламарчук. У него товарищ оказался там, где взорвалось. И он побежал его вытаскивать. Товарищ стал одним из погибших. При взрыве двух человек убило. Одного ошпарило насмерть, а другого завалило конструкциями. Паламарчук побежал его вытаскивать и вытащил.

В реальной жизни Паламарчук потом вернулся на свой пост, хотя ему было нехорошо. Потом ему на спину кожу с ног пересаживали. Потому, что он получил радиационный ожог.

А в кино Паламарчук бежит, находит, взваливает товарища на плечо, по дороге в медпункт встречает двух коллег. Они ему говорят: “Пойдём!” Он после этого… бросает спасаемого товарища на пол и уходит куда-то с позвавшими. Где логика? Отсутствует.

А через некоторое время Петра показывают, уже покрытого волдырями, кровища отовсюду, кожа кусками слезает. Паламарчук просит сигарету и умирает. Напоследок напаниковав: “Всё пропало!”

В реальной жизни Пётр Романович Паламарчук жив по сей день.
Сценарист Крейг Мазин, ты зачем реального хорошего человека оболгал и похоронил заживо?

Ты, блядина, как вещал в интервью? «Мы стараемся быть точными потому, что это знак уважения».

Где точность, овечья твоя голова?! Где уважение, дерьмо ты американское?!

Переночуйте с этим. Усвойте. Завтра утром продолжим.