Анечка довыпендривалась. Орала, орала направо и налево: 'Сон | Зоя Арефьева

Анечка довыпендривалась.
Орала, орала направо и налево:
"Сон для слабаков! Поспим на том свете!".

Ну Морфей её и услышал. Он вообще любопытный был. Как выдастся свободная минутка, сразу чешет поближе к пузырям сновидений, найдёт место, где они с реальностью соприкасаются, приложит стакан и слышает чего люди говорят. Потом ходит по своему царству и свежие сплетни рассказывает.

Сам кудрявый, на руках фенечки, на ногах модные шлепки с дырками, на башке венок из маков. Другие-то божества больше в костюмах ходили, застегнутся на все пуговицы аж не дышат, а этот свободу любил. Нравилось ему в оверсайзах да и шло ему.

Хорошенький просто был, большеглазый, ресницами лупает и улыбается. Всё под молодежь косил, а самому хрен знает сколько веков. Изначальные чудища, те что первее всех появились на свет и на бледные лужицы с щупальцами похожи, и те с Морфеем здоровались по свойски:

- О, привет. Заходи чаю пошвыркаем.
- Некогда мне. Ну ладно, наливайте. - и сразу большой ложкой в банку с мёдом лезет. Сладкоежка жуткий. И ведь не слипалось ничего у него.

А Анечка она труголик была и вообще активная. Бывало глаза утром откроет и чешет сразу на пробежку. Бесит, короче. Даже во сне ногами перебирала, как собака которой косточка снится.
И вот как-то Анечка ляпнула:
- Мечтаю вообще не спать. Сколько времени зря теряю!

А Морфей как раз со стаканом стоял.
- Ах так! - говорит. - Ну получай.

И велел своим помощникам не пускать Анечку.

Первую ночь легла Анечка, глаза закрыла и ждёт, когда ей Кимбербетча голого показывать начнут. Любила значит сны 18+. А тут хренушки.
Поблымкала глазами, поворочалась да и побежала в пять утра на стадион в красных лосинах.
Девка молодая, сил полно.

На вторую ночь Анечка тоже не смогла заснуть. Только начинает в сонный кисель проваливаться, а помощники хватают её за руки-ноги и обратно выталкивают.
Кое-как подремала, утром синяки под глазами замазала, кофе жахнула и понеслась на работу.

На третью ночь что-то похуже ей стало. Уж она и маску для сна надела, и ванну тёплую приняла, и чаю с ромашкой выдула два литра, не спит и все.
На пару минут забудется, а Морфей её лично за мягкое ушко нежно пальчиками хватает и в реальность выпуливает.
На четвертую ночь выпила Анечка снотворного, а помощники её потрясли как следует, таблетки у Анечки через уши-то и высыпались.

- Да что за фигня? - думает Анечка. - Чета я забыла как спать.

От отчаяния пошла Анечка к одной бабке, из тех что по свечным огаркам судьбы читают да человечков из волос плетут, а бабка на неё в глазок посмотрела и дверь не открыла.

- Иди, девка, откуда пришла. Не хочу с ним связываться.
- С кем с ним? - спросила в замочную скважину Анечка.
- Знамо с кем. С тем, кто сны раздаёт.
- Помоги, бабушка! - заплакала Анечка. - У меня же мешки под глазами чернее, чем у панды.
- Извинись перед ним.
- Да перед кем и за что?!

Ничего ей бабка больше не сказала. Потому что спать очень любила на подушечке да под одеяльцем.

Ладно. Вернулась Анечка домой, легла в кровать и давай долдонить вслух:"Простипростипрости!".
А потом смотрит, сидит на краешке кровати паренёк щупленький, на башке веночек аленький.

- А где Кимбербеч? - спрашивает Анечка.
- Я за него. - отвечает паренёк. - Будешь ещё говорить, что сон для слабаков?
- Не буду. Сон это очень полезно и приятно.
- То-то же.

Тут и Кимбербеч из под кровати вылез. Правда, не голый, а в белых трусиках. Потому что не фиг на халяву эротические сны смотреть.
С тех пор Анечка ложилась спать как на праздник, с уважением и радостью.
Но трусики так ещё пару лет с Кимбербетча не исчезли.
Ибо не фиг.
Такая вот сказочка.