17 мая, между прочим, исполнилось бы 120 лет Жану Габену, олиц | Зинаида Пронченко

17 мая, между прочим, исполнилось бы 120 лет Жану Габену, олицетворявшему десятилетия подряд и для Делона и для Бельмондо и для любого гражданина Франции Францию - ее фривольную незыблемость, ее легендарную легкость бытия, ее тихих чертей, якобы дремлющих в омуте. Жизнь Габена разделила на до и после война, стоившая ему глобального разочарования в людях. Благодаря Ренуару и Карне он стал символом тридцатых, проклятым героем, чей мятеж против общества никогда не заканчивался иначе…После победы, которую он отказывался называть своей, хоть и геройствовал и был представлен к награде, работавшие под/с немцами коллеги, да и зрители не желали видеть его на большом экране, подозревая, что он их молча осуждает. И так и было, осуждал, даже Карне, когда-то ближайшего друга. В конце пятидесятых, благодаря Мишелю Одиару Габен смог вернуться и снова завоевать сердца. Теперь уже в амплуа седого патриарха, вечного наставника молодых и наглых. Однако, фирменная невозмутимость, с которой он выпивал и убивал в кадре, на самом деле была отражением все того же отвращения к миру, состоящему из трусов и предателей. Или неблагодарных хамов - на старости лет Габена страшно ранила претензия крестьянства, не считавшего его своим и явившегося брать штурмом знаменитую ферму в Нормандии, где актер разводил коров. Потому лучше всего Габен играл презрительное молчание - говорить и договариваться было бесполезно, да и не с кем. Состояние, понятное сегодня, как никогда. Но жизнь длинная и все ещё может поменяться.