Слава всегда распределяется в обществе неравномерно. Правите | Время госзакупок
Слава всегда распределяется в обществе неравномерно. Правители, полководцы и деятели искусства всегда на виду – их узнают в лицо. Сегодня же мы расскажем о человеке, чьими трудами мы пользуемся до сих пор, но он нам практически неизвестен. Даже коренные питерцы, слыша о Путиловском заводе (с 1934 Кировском), двух слов связать не могут, объясняя, что это за Путилов такой, и чем он знаменит.
На дворе весна 1854. Могучая Россия, еще, казалось бы, вчера знатно отлупившая Наполеона, сама кругом бита – идет Крымская война, которую выиграть невозможно. Его величество Николай I может лично в этом убедиться, взглянув в подзорную трубу – близ Кронштадта стоит англо-французская эскадра.
Повторяется ужас 1812, но на сей раз под угрозой исчезновения с карт не Москва, а Питер. О том, чтобы зеркально ударить по «центру принятия решений» - Парижу или Лондону, мечтать невозможно.
Царь лучше всех понимает, что армия и флот, которыми он так гордился, оказались «пшиком»: менять надо абсолютно все – от уставов и системы комплектования до технической базы. Но казна пуста, времени уже нет, а эскадра – вон там, на подходе. В этой ситуации ухватишься за любую соломинку. Соломинок было две – сын царя Константин, рвущийся в бой, и безызвестный нищий инженер Путилов.
Вывернув карманы, заняв денег и заложив все, что возможно, он изыскал 200 тысяч рублей, больше денег у него не было. Собственные, то есть частные средства, он предложил промышленникам - стройте флот.
Над ним откровенно поржали - «казенные» заводчики почтительно, частные подрядчики в голос. Как строить? Судостроительных мощностей нет, мастеров нет, денег выделенных даже на закладку заводов не хватит. Технологических схем нет даже в задумке – что строить-то?
Путилов деньги взял. И начал по своему обыкновению «чудить». Он не поехал за границу за иностранными мастерами – он двинулся прямиком в «сухопутный» Ржев. Центр текстильной промышленности не мог похвастаться кораблестроителями, но мастеровых там хватало с избытком.
Привозного хлопка не было - фабрики встали. Текстильщики с семьями были на грани голодной смерти. Их-то Путилов и нанял, разбавив коллективы судостроителями – по одному на сотню ткачей. Будущая эскадра - пожалуй, единственная в истории, которую строили… ткачи. Переучивали уже в процессе работы, а она шла беспрерывно – сменами.
Параллельно Путилов запустил в производство все, до чего дотянулся – от казённых «гражданских» заводов до мастерских кустарей. Январь, февраль, март – ТРИ(!) месяца прошло, и лица гордых бриттов вытянулись от удивления. У Толбухина маяка их встречали 32(!) паровые канонерки. Махонькие, но грозные – с новенькими 60-фунтовыми пушками. И это был еще не конец, всего «ткачи» создали 81 корабль.
Качество русской работы поразило не только адмирала, но и чиновников Адмиралтейства – канонерки были созданы в предельно сжатые сроки, но безупречно. Последним ударом стала смета – Путилов умудрился сэкономить 20 тысяч. Более того, он их честно вернул Константину. Это, заметьте, работа в сфере «оборонки» - госзаказа, где бесследно исчезают куда большие суммы.
Николай Путилов был явно человеком не от мира сего. Таким, как князь Мышкин за авторством Достоевского. Но, в отличие от простодушного князя, он был удивительно настойчив и хитер, когда надо было «порешать вопросы» для пользы дела. Взяток он не давал, но умел расположить людей.
К примеру, управляющего Морским министерством адмирала Краббе он «подкупил» коллекцией порнографических картинок и сборником анекдотов – флотский чиновник был большой шалун, чего не стеснялся.
Деньги вообще инженера не интересовали – они были нужны ему как инструмент.
Этот рассказ не только о Николая Путилове – он о русских. Об их мужестве, трудолюбии и живом уме. Когда очень надо, мы умеем удивить. Поэтому не стоит отчаиваться сегодня, когда мы остались без забугорных айфонов, автомобилей и станков.
