Интересный вариант анализа того, как смещается география и пов | Юрий Долгорукий
Интересный вариант анализа того, как смещается география и повестка протестов России в начале 20-х по сравнению с “нулевыми”. С одним аспектом могу согласиться однозначно - протест кочует из центра на периферию (очень занятно в свете моих вчерашних выводов о роли периферии в современной России). Вызвано это тем, что меняется характер раздражителя. В нулевые раздражители носили чистый политический характер, и именно поэтому были уделом столиц и крупных региональных центров - именно там проживает та категория населения, которая интересуется повесткой, которую отстаивали на Болотной, в шествиях с белыми лентами или “прогулка” в поддержку Навального. Для глубинного народа в регионах, занятого более практичными и приземленными вопросами организации собственного быта и жизни, эти проблемы были больше из разряда “барин с жиру бесится”. Периферия начала “заводиться” тогда, когда были затронуты болевые точки из более близкой ей реальности. Самый яркий пример - это коммунальные протесты в Дагестане, потому что вода в кране или тепло в доме являются базовым, одним из самых необходимых удобств. Именно поэтому коммунальная сфера требует пристального внимания и оперативных решений, она с одинаковой интенсивностью может полыхнуть в любой точке страны.
Попытка антиеврейского погрома в аэропорту Махачкалы на этом фоне выглядит более экзотичной, хотя на самом деле экзотикой не является - тут точно так же были затронуты базовые ценности, только не населения России вообще, а его мусульманской части (именно поэтому в Махачкале, может, и была самая яркая вспышка, но аккуратные попытки выражения протестов фиксировались и в Кабардино-Балкарии, и в Карачаево-Черкесии, а что касается Чечни, то там Рамзан Кадыров персонально канализирует ярость своего народа, публикуя весьма резкие посты по израильской теме в телеграм). Северный Кавказ не то чтобы ненавидит именно Израиль, скорее его сердце болит о Ближнем Востоке, потому что живущие там люди - часть всемирной мусульманской уммы, буквально братья и сестры в религии. Это чувство сопричастности и сопереживания может зажечь очень широкие массы.
Произошедшее в Башкирии - уже третий тип триггера, причем это вовсе не эко-повестка, как есть соблазн предположить. Это - нарушения представления глубинного народа о справедливости государства по отношению к своим гражданам. Концепт очень важный в условиях, когда государство вынуждено опираться на ранее созданный запас лояльности, потому что освежать эту лояльность пока нечем.
Как видим, типы раздражителей разные, но объединяет их то, что они все касаются базовых ценностей широких масс, в отличие от узких политизированных сегментов населения, проживающих в мегаполисах. Именно этим они и опасны.
Кстати, я бы воздержался от соблазна рассматривать ситуацию с точки зрения сепаратизма национальной периферии. Хоть иногда все и выглядит именно так, это иллюзия, которая зависит от содержания конфликта и принадлежности противоборствующих сторон. Когда жители Дагестана перекрывают федеральную трассу, они предъявляют претензии не к России и Москве, а к своему соотечественнику главе республики Сергей Меликову. Но, конечно, если бы вместо решения коммунального вопроса на территорию прибыл какой-нибудь столичный чиновник и разогнал всех по домам, то конфликт неизбежно приобрел бы националистическую окраску. Этот тонкий момент важно понимать, определяя стратегию работы с протестами. Вначале все они носят гражданский характер, очень важно держать их именно в этом русле, не давая уйти в сторону национализма или сепаратизма.
Ваш Юрий Долгорукий
