День 697: Второй день взахлёб читаю 'Тихий Дон', поэтому этот | Молодой папа

День 697: Второй день взахлёб читаю "Тихий Дон", поэтому этот текст начал с фразы: «Он и энтот год смухлевал, отбивали улеши, так он подговаривал все Малашку Фролову конаться».

Но я держу себя в руках, так что, Шолохов, погодите-ка. Охолонь трошки, как говорится. Мы вот с сыном давеча поехали в поселковый магазин за мороженым и наблюдали интересное.

Хмарь висела над хутором, покамест я рылся в холодильнике «Пятёрочки». Сын громко читал надписи у кассы.

— Та'бак! Акло-голь! Что такое акло-голь, папа?

Мужик из очереди, у которого в корзинке громыхали флаконы, уже начал было что-то объяснять, когда я вынырнул из утробы холодильника с 10 эскимо. Ребёнок увидел фольгу упаковки и все вопросы отпали. Отпали, но на мгновение.

— Вод-Ка! Что такое вод-ка, папа?

И снова ответ не потребовался, в магазин зашла иллюстрация водки собственной персоной. Селянин был одет в гимнастёрку, камуфлированные штаны, по пяткам вместо пемзы шлёпали шлёпки. Под носом висели мохнатые усы до подбородка, рот жевал сладкую соломинку. Вылитый Пантелей Мелехов в экранизации Бондарчука, только заполошный алкаш. Сын оценил его одежду: «Какой-то военный пришёл».

— Ты, забурунный, чего прибег? — говорит кассирша. На самом деле она спросила — "чё те надо опять".
– Ты, тетенька, кажной дыре гвоздь! — отвечает "Мелехов". — Водки дай, вон той за 225.
— Вод-Ка! — повторят сын. Селянин смотрит на сына с одобрением. Хотел было пощекотать его, но мой голос "э-э-э" остановил.

Мы зараз сели у плетня есть мороженое, потому что такое дело лучше не оставлять на потом. А «Мелехов» зачикилял искать свой улеш в степи. Ладонями он обнимал колоски, в кармане галифе булькала вод-ка, глаза плакали.
Солнце насквозь пронизывало седой каракуль туч, играя в его усах.