2022-12-22 09:34:34
«Это не филантропия». Сущность, настоящее и будущее ESG
Андрей Шаронов - глава Национального ESG Альянса, НКО, созданного крупными российскими компаниями с целью объединения усилий для экологической, социальной и управленческой трансформации бизнеса, рассказал о своем понимании, истоках, настоящем, будущем ESG и активностях альянса.
В интервью «Ъ-Регенерации» он ответил на актуальные вопросы:
— Что для вас означает устойчивое развитие?
— Я услышал этот термин лет 25 или почти 30 назад и не придал этому никакого значения. Мой научный руководитель неправильно его произнес, и я пропустил это мимо ушей. Всерьез я начал сталкиваться с этим, наверное, уже после 2010 года, когда действовал Киотский протокол, в Европе возник рынок углеродных кредитов. Я дозревал до этой темы и понял, что это не просто какая-то экономическая тенденция, а действительно некая философская вещь, которая, конечно, в себе содержит элементы бизнеса, экономические убеждения и много этических вопросов.
Фундаментально устойчивое развитие — это деятельность в течение неопределенно долгого времени. Вот базовый принцип. А дальше уже возникает ответственность перед будущими поколениями и то, что в своем развитии мы не ставим их под угрозу, что очень гуманно. Мы и сами живем потому, что прошлые поколения дали нам такую возможность, мы не пришли на выжженную землю. Конечно, проблемы есть, но тем не менее мы в состоянии жить и работать. Поэтому для меня это философия с большим этическим компонентом, если хотите, с глобальной миссией. И поэтому в первую очередь мне это интересно. Во вторую очередь устойчивое развитие требует экономических стимулов — как положительных, так и отрицательных, что заставляет даже компании, для которых этическая компонента играет меньшее значение, обращать внимание на эту тенденцию и философию.
— Как вы оцениваете текущее состояние рынка устойчивого развития в России?
— Степень проникновения этих идей в рыночные инструменты и инфраструктуру очень разная как в России, так и в мире. Есть очень продвинутые страны, и есть страны, которые почти не смотрят в этом направлении, хотя их все меньше. И внутри стран ситуация между компаниями тоже очень отличается, между секторами экономики, между различными регионами, даже между домохозяйствами в силу осведомленности, в силу этических стандартов, которые каким-то образом возникают в этих компаниях, у этих людей, хозяйств, правительств, в конце концов.
А что касается России, долгое время эта повестка воспринималась как минимум настороженно, как максимум — враждебно, поскольку считалось, что это способ недобросовестной конкуренции, когда Россия через вхождение в этот процесс оказывается в невыгодных условиях в силу исторически сложившейся структуры экономики. Считалось, что нам достичь углеродной нейтральности или снижения выбросов тяжелее, чем многим другим развитым странам, в силу структуры экономики: значительного количества производств с большим углеродным следом. Что мы должны больше топить, чем страны в жарком климате (они должны охлаждать, что тоже требует затрат энергии).
— Чего, на ваш взгляд, прежде всего не хватает рынку устойчивого развития в России?
— Инфраструктуры и стимулов прежде всего. ESG-инфраструктуры в широком смысле этого слова, стандартов. Есть много стандартов нефинансовой отчетности, но компании говорят: скажите нам, где минимум, по которому мы должны отчитываться, и поясните метрики, которые мы должны предъявлять. Это же касается финансовых рейтингов, которые по-прежнему пользуются спросом.
Коммерсантъ
«Это не филантропия»
Андрей Шаронов — о сути, настоящем и будущем ESG
60 views06:34
E
