Гравюры Дорогой, дорогая, меня прижимали к шагреневой коже, ( | вот белены напиток выпей🇺🇦

Гравюры

Дорогой, дорогая, меня прижимали к шагреневой коже,
(Повторяю в другом падеже) я шептал, опрокинутый, лежа,
(Поясню на другом языке) отчужденное тело лгало:
В мед и пар обращалось походку кривящее зло.

Мокрый змей на гравюре сплетался с ундиной нагою.
Златовласый пиита стонал под грудастой Ягою.
Я вошел: я приплыл на плоту по кирпичной реке
Со псалмом на устах, с огнеметом в косматой руке.

(Повторю на другом языке): обижали болящее мясо
Известковые персики, крашеных яблок пластмасса.
Спали нимфы на гальке, во сне оправляя трусы.
В черной лодке, на тряпках, дышали влюбленные псы.

Неужели все это изливалось в любимое тело
До бессилья, до боли - и медное солнце блестело
Над бессильною плотью, и кровь мою муха пила,
И из паха в подвздошье росла ледяная игла?

На последней странице, пробудившись, лениво чесала
Косоглазая нимфа белесое, в родинках, сало.
К ней гребенчатым ельником малость не эллинский бес
Шел со срамом своим огнедышащим наперевес.

"Золотой, золотая..." - не как на своем языке голубином
Шепчет гульке сизарь, а как рыба родимым глубинам...
Я учился молчать под водой и любить немоту,
Я как мясо в пару и как грецкий орешек в меду,
И на меди вощеной меня вытравляла игла,
Не спасая от детского, голос тончащего зла.

2000

#валерий_шубинский