Получи случайную криптовалюту за регистрацию!

Молись Богу с упертостью ветхозаветного еврея... Можно ли в на | Протоиерей Андрей Ткачев

Молись Богу с упертостью ветхозаветного еврея...
Можно ли в наше маловерное время у Бога вымолить умножение веры?
– Вообще мы пытаемся строить свою жизнь на том основании, что у Бога можно вымолить все. Это у безликих законов только ничего нельзя вымолить. Можно только вырвать у них силой. Помните, как мичуринцы говорили: не будем ждать милости у природы, будем брать их сами. Законы действуют, у тебя не спрашивая. А с Богом можно спорить. С Богом можно даже бороться, как Иаков боролся ночью. Можно оспаривать Его решения. И Бог даже уступает иногда человеку, настырно требующему. Пересматривает его дело. Об этом можно прочесть, например, у Иова.

Поэтому, мы стоим на том, что Бога можно умолить, по сути, во всем. Но мы далеки от мысли, что это легко сделать. Потому что... Две «вещи» совместно живут в человеке. С одной стороны – вера в то, что можно умолить Бога... Но с другой стороны, молясь, ты чувствуешь: Кто я такой, чтобы просить Бога менять ход истории? Даже своей личной истории. Ну, не комар ли я ... чтобы я просил о чем-то, и меня слушали? Вот сейчас оглянешься – а меня нет ... Это и у Иова мы читаем. Что Тебе до меня, Страж человеков? Чем я Тебе интересен и интересен ли вообще? Что есть человек, яко Ты помнишь его?

Человек обычно доходит до действенного умоления, тогда, когда он спускается на самое дно. Возможно, даже отчаяния.

Вот Силуан Афонский провел в тяжелейшем молитвенном борении огромное время, у него даже блеснула мысль, что Бога умолить невозможно. То есть, он спустился на самое дно. Это дно называлось – отчаяние. И именно в этот момент ему явился Христос. И то, что называется благодать. Он хранил ее всю жизнь.

Этот случай радикально важный. Дух Святой сказал Силуану слова, может быть, самые важные в истории двадцатого-двадцать первого столетия. «Держи ум свой во аде и не отчаивайся!» Их сказал Бог – Силуану. Я их все время забываю, но потом – вспоминаю.

То есть, Силуан умолил Бога. Но не ранее, чем дошел до дна. И когда на дне он сам сказал себе: «Все, я больше не могу – Ты не умолим!», именно тогда ему был Божественный ответ. Разорвалась ткань времени, и он заступил в вечность.

Так что нужно вымаливать, но, вымаливая, нужно переживать внутренний кризис безнадежности, кризис слабости своей. Состояние неэффективности своих молений.

А к концу времен все это еще более сгустится, накатится на людей.

Когда ты оказался на демонстрации, или на футбольном матче, или в потоке людей на эскалаторе в метро, то тебе очень трудно быть личностью в этом потоке. И поток, скорее всего, в большей или меньшей степени, будет вести тебя туда, куда сам будет течь.

Когда люди одержимы желанием Богу угодить, то даже самый ленивый безбожник, самый ленивый скептик – он будет зажжен – или, хотя бы, согрет уникальностью постоянных примеров. А когда люди пришиблены бытовым атеизмом, тогда самый горячий человек рискует потухнуть. Массовое безбожие способно потушить самых горячих людей. Заразить, увязать, сковать, потопить вместе с собою.

Поэтому, сейчас так тяжело людям. Но нужно продолжать твердо и уперто. С упертостью ветхозаветного еврея, который живет среди могучих идолопоклоннических государств, которому вечно угрожает опасность. Еврей маленький, но он продолжает настырно молиться. Хотя все против него. Это такая очень важная вещь для упертого исповедания.

Бога можно умолить, но это очень тяжелый труд.

Яндекс Дзен | YouTube | Rutube | VK