Собчак Наше интервью с Ксенией Собчак было весьма странным, д | Вероника Степанова

Собчак

Наше интервью с Ксенией Собчак было весьма странным, девяносто процентов времени говорила она, не давая возможности вставить и слова.

Неожиданным для меня образом, в Собчак было столько физического напряжения и гневной энергии, что возникало стойкое ощущение её личной обиды.

Для меня это был собирательный образ: разъярённой мамаши, надзирательницы в женской колонии, дотошного следователя и навязчивого пограничного офицера.

Здоровый диалог с Ксенией Анатольевной был практически невозможен, так как помимо словесного нападения, передо мной предстала груда психологических защит:

Морализация, раздельное мышление, отрицание, рационализация, проекция, идеализация, интеллектуализация, избегание и многое другое.

В нашей беседе, а вернее в Собчаковом монологе, я в очередной раз убедилась, что общаться с человеком из богатой семьи на тему голодных людей совершенно бессмысленно, да и не нужно.

В конце «интервью», если это можно так назвать, Собчак выдохнула и предстала в новом обличии, человека доброго и отзывчивого, однако она навсегда оставила во мне свой непробиваемо глухой, леденящий след.