2021-03-27 16:15:45
И вдруг пахнуло выпиской из тысячи больниц В начале 1911 года Борис Пастернак перенёс тяжёлую
скарлатину.
Поэт провалялся в постели два месяца, а, выздоровев, не узнал Москвы. Улице шире, люди оживлённее. Такое бывает, когда человек взрослеет.
Взросление через страдание – это в духе Пастернака.
Тема болезни – вообще, одна из основных у Пастернака.
Уход за больным – высшее проявление христианской любви. И эта тема, что называется, пахнет. Пахнет сулемой и дезинфекцией. Сулемой мыла полы мать Бориса, пока тот мучается от лихорадки. Сулемой чистит костюм сам Пастернак, чтобы не заразить детей Зины Нейгауз, когда болел его собственный сын Женя.
Пастернак болел редко, если говорить о серьёзных недугах. Периодически мучился зубами –
в 1929 году Борису оперировали поднижнечелюстную кисту. Конъюнктивит, неврит, бессонница, артрит – стандартный набор. В пятидесятые страдал грибком стопы и так перепугался, что чуть ли не с корреспондентами о нём беседовал. Но, вообще,
чем серьёзнее была болезнь, тем более стойко он её переносил. И не так важна болезнь в творчестве Пастернака, сколько счастье выздоровления.
Счастье весеннего обновления. Именно так обновился мир для Бориса, когда он, наконец, вышел на улицу после двух месяцев болезни. И именно с весны 1911 Пастернак вёл отсчёт профессионального писательства.
#пастернак
4.3K viewsedited 13:15