Хочешь жить – умей вертеться Гоголь хочет кушать. Сидеть на м | В контексте
Хочешь жить – умей вертеться
Гоголь хочет кушать. Сидеть на материнской шее удобно, но уже как-то не с руки. Нужно что-то решать со службой. Николай просит прислать из дома антиквариат: «Я хочу прислужиться этим одному вельможе, страстному любителю отечественных древностей, от которого зависит улучшение моей участи».
Ниже в этом письме есть и более неприятные места: «Вы говорите, почтеннейшая маменька, что многие приехавшие в Петербург, сначала не имевшие ничего, жившие одним жалованием, приобрели себе впоследствии довольно значительное состояние единственно стараниями и прилежанием по службе… не те времена. Тогда, особливо в царствование блаженной памяти Екатерины и Павла, губернские правления, казённые палаты были самые наживные места. Теперь взятки, господ служащих в них гораздо ограничены; если же и случаются какие-нибудь, то слишком незначительны».
Гоголь пускает в ход все свои способности. Так, по словам Булгарина, в конце 1829 года к нему явился молодой человек с хвалебными стихами. В этих стихах Булгарин (извините, я плохо представляю, кто это) ставился в один ряд с сэром Вальтером Скоттом («Айвенго» – прекрасный рыцарский роман). Молодой человек, которым, конечно, был Гоголь, рассказал, что ищет службы и покровителей. Видимо, Булгарина стихи впечатлили, и он походатайствовал за Гоголя перед управляющим Жандармским управлением, где Николаю предоставили место в канцелярии.
Гоголь не побрезговал учреждением, к которому лучшие люди его времени, в том числе и Пушкин, относились с омерзением. Пускай и шёл он туда только за жалованием и вскоре покинул место, всё равно это какая-то неразборчивость, что ли. Потом была другая должность, но нигде Гоголь не проявлял усердия. Николай не перестаёт искать и снова пишет матери:
«Не будете ли видеться с Шамшевскими? Они хорошо знакомы с Панаевым и ведут с ним переписку. В таком случае не мешало бы, если бы они упомянули бы и обо мне. Это, я думаю, ускорило бы мне прибавку жалования».
#гоголь
