Про адаптацию к саду Мой сын стал ходить в частный монтессори | Вашу мать!
Про адаптацию к саду
Мой сын стал ходить в частный монтессори-сад: пока несколько раз в неделю на три часа. Обычно его отводит мой муж, а на прошлой неделе пошла я. Федору все еще непросто дается расставание со мной, даже если между нами всего лишь несколько дверей, поэтому я жду его в коридоре. В какой-то момент, когда они вместе с группой пошли мыть руки, администратор попросила меня спрятаться, чтобы он меня не увидел и не расстроился. В ответ я сказала, что мы договаривались, что я его жду в коридоре, поэтому прятаться я не буду, потому что это означало бы, что я нарушаю наши с ребенком договоренности.
«А папа ваш прятался!», — с некоторым укором заметила администратор.
«Видимо, у папы легче проходит адаптация к детскому саду, чем у меня», — ответила я.
И это правда: мне этот процесс дается тяжело. Сквозь дисциплину, которая наверняка необходима, чтобы справляться с детским коллективом, как будто бы проглядывает муштра. Разговоры с педагогами не оставляют у меня внутри радостного трепета за сына. И еще я на свою беду несколько дней назад нашла инстаграм нашего сада, а там безграмотные (не только грамматически, но и фактически) сторис, будто бы созданные для того, чтобы вызвать у женщин чувство вины (мне попалась серия про то, что если ваш ребенок после трех лет спит с вами — значит, с вами что-то не так, а еще у него наверняка эдипов комплекс). Дальше я смотреть не стала, чтобы не расстраиваться сильнее.
Постоянно веду с собой внутренний диалог: а смогу ли я найти такой сад, который будет полностью удовлетворять моим представлениям о прекрасном? Где меня устроит и отношение к детям, и их безопасность, и умение сотрудников разговаривать с родителями, и публичная риторика? Наверное, не смогу. А не придираюсь ли я? Возможно.
Мне, впрочем, кажется, что сотрудники современных детских садов (и частных, и муниципальных) должны учитывать, что нынешние дети рождены родителями, многие из которых подвергались в детских садах унижениям, и, давайте называть вещи своими именами, насилию. Я помню манную кашу с комочками, которую в меня впихивали, помню жестокие «наказания», помню липкий ужас от звука шагов воспитательницы во время тихого часа. Именно из этого набора ощущений рождается моя повышенная чувствительность к тому, что происходит в детском саду моего сына.
В конце концов главное — нравится ли ребенку в саду. И ему, кажется, нравится. Он вспоминает своих новых друзей по именам, отдельно полюбил одну из педагогов (она заметно трепетнее относится к детям, чем остальные), в 80 процентах случаев радостно бежит заниматься. Кажется, что любой детский сад — это набор компромиссов.
А я продолжу свою непростую адаптацию к детскому саду.
