Несколько слов о Растрелли и его творческом методе. В предыдущ | Царское Село. Музей-заповедник
Несколько слов о Растрелли и его творческом методе. В предыдущем посте – кратко рассказали об архитекторе.
Впервые Растрелли увидел Саарскую мызу с дворцом Браунштейна в 1730 году при проезде с отцом по дороге на коронационные торжества Анны Иоанновны в Москве. Усадьба тогда была в заброшенном состоянии и не могла вызвать у него профессионального интереса. Его вмешательство в работы по реконструкции ее застройки начались в царствование Елизаветы Петровны с незначительных поправок и улучшений. Тогда же императрица заказала ему рисунок иконостаса дворцовой церкви, интерьеры которой уже отделывались Чевакинским.
В 1749 году Растрелли решительно забраковал проекты ограды и ворот въездов на парадный двор. Вместо чрезвычайно путанного и измельчённого рисунка Чевакинского, он предложил свой вариант.
В связи с масштабной реконструкцией усадьбы Растрелли присматривался к Царскому Селу и мечтал об участии в его дальнейшем строительстве. К 1750 году у архитектора созрел замысел создания грандиозного дворцово-паркового ансамбля, способного затмить лучшие дворцовые комплексы Европы и даже конкурировать с Версалем. Архитектор сумел воплотить мечты Елизаветы, представив ей проект планировки парков, фасадов нарядного дворцового здания, павильонов и сооружений, выдержанных в едином стиле пышной барочной архитектуры с богатейшим арсеналом скульптурного и орнаментального декора. Широкое применение яркого многоцветия и позолоты как нельзя лучше отвечало вкусам венценосной заказчицы. Его предложения так понравились Елизавете, что она сразу же дала разрешение на их воплощение в жизнь, сделав Растрелли единовластным автором и руководителем создания всего царскосельского ансамбля.
Творения Растрелли середины XVIII века настолько органично соединялись с мечтами венценосной заказчицы, что как бы наглядно олицетворяли ее личность и мироощущение, эпоху радостного и светлого подъема национального самосознания русского народа и его культуры.
Полностью полагаясь на Растрелли в общих художественных вопросах, императрица вносила свои замечания, либо принципиальные, направленные на возрождение исконно русских форм, как это имело место в ее указах об обязательном пятиглавии вновь возводимых церквей, либо чисто вкусовые, касающиеся деталей отделки. Например, Растрелли хотел, чтобы стены в интерьере дворцовой церкви были малиновые, что, по его мнению, эффектно сочеталось с золотом резного декора, а Елизавета пожелала окрашивать их в излюбленный ею голубой, характерный для всего дворцового ансамбля.
При создании внешнего облика дворцов Растрелли стремился к их протяженности по фронту и созданию такого их силуэта, чтобы его границы как бы растворялись на небесном фоне. Игра светотени на фасадах, благодаря ритму акцентированных колоннами участков, разнообразие оконных проемов и обилие декоративных деталей создало ощущение отсутствия глади стен, их невесомость и легкость. В интерьерах он спроектировал огромные анфилады, имитирующие бесконечность созданного человеком пространства. Оконные и дверные проемы, сплошь покрывающий глади стен орнаментальный и скульптурный декор, отражения в многочисленных зеркалах как бы уничтожают стены и раздвигают пространство залов. Живопись на потолках служит той же цели. Уходящий ввысь рисунок архитектурно-перспективного обрамления плафонов раскрывает пространство в высоту.
В процессе работ в Царском Селе окончательно сформировался индивидуальный творческий почерк Растрелли, вызывавший всеобщее восхищение, одобрение и подражание. В его замысле поражает прежде всего умение мыслить категориями единства всех компонентов грандиозного ансамбля, каждый из которых подчеркивает и раскрывает идею его общего замысла.
