Про «то, что сейчас происходит». Про жалость, человечность и | Настоящий феминист 💛💙
Про «то, что сейчас происходит». Про жалость, человечность и материнство в эти дни. Про роскошь сомнения и таинство превращения жалости в насилие.
Не смог пройти мимо большого текста одной москвички, скрины положу в комменты. Пост довольно глубокий, личный, про боль и душу нараспашку. Добрый, светлый сгусток переживания доброго светлого человечка. Но пока я его читал, ушибся несколько раз. И прежде всего об эвфемизм «то, что сейчас происходит». А что блять сейчас происходит? Я что-то пропустил? А, ну да — в женщине проснулся архетип богини-матери с жалостью ко всем — «и к младенцам, и к парням со стриженными затылками, которых тоже очень любили». Что ещё? А, ну да. Случилось так, что у целой страны не осталось выбора кроме как «хотеть» войны.
Украине навязали «то, что сейчас происходит». Целой стране, десяткам миллионов людей. И большей частью даже те, кто не воюет, лишились всего привычного — мужей/братьев/сыновей, домов, работы, имущества, быта. И им станет еще хуже, если они не будут хотеть «того, что происходит» так, как не хочет этого авторка из Москвы — до онемения рук, ведь тогда они не смогут сопротивляться. Поэтому у них нет выбора кроме того, чтоб не хотеть «того что происходит» по-своему, с желанием взять оружие и защищаться. Со стороны это может выглядеть как желание «того, что происходит», но это желание своих жизней, страны, быта обратно.
И потому украинцы и украинки вытирают кровь и слезы, а потом делают, что должны. И сокрушения за мир и родственников со стриженными затылками в окопах напротив, им мешают. Это делает им больно и заставляет прокручивать в голове всю упомянутую мной выше цепочку. Это может занять полсекунды, но во время конфликта, если вдруг вспомнится такой плач богини-матери, это очень много. Этот миг сомнения в собственной человечности, который невольно навязывает ваш текст, может отделять жизнь от смерти, а точнее тревожное ожидание от воя на могиле с вечной тишиной в ответ.
И потому эти люди, украинцы/ки, просят обозначить публично позицию нас, россиян, потому что боль и сожаление без этой декларации это про «ебу и плачу». И у тех, кто против «того, что происходит», сомнений-то в выборе стороны и нет. Не потому что они хотят войны, нет, а потому в ситуации вынужденного выбора сомнение это роскошь, это что-то уместное где-то в сытой Москве с ее мирной жизнью без взрывов и смертей. И тем более это сомнение не имеет право назначать себе в опору материнскую идентификацию и безусловную любовь ко всему человеческому. В эти дни идентификация «я — мать» это про колыбельную под бомбами и про побег с детьми в обнимку в поездах и автобусах без света, чтоб «русским миром» от «старшего брата» не прилетело.
Очень печально видеть таких людей не толко среди френдесс, но и среди старых подруг, которых знаешь по 10-20 лет. Печально от того, что пока они не хотят обсуждать происходящее даже в кругу семьи, пока они жалеют всех без разбора, до тех пор, пока видят любимых детей во взрослых убийцах и мародерах, их нежелание «того, что сейчас происходит» система Российского Рейха обращает в поддержку спецоперации. И вот право украинцев на мирную жизнь в своей стране и сопротивление вторжению превращают в хотение войны. А такая вот материнская жалость с крокодильими слезами над братскими могилами — одновременно и мирных жителей, и убийц с мародерами из армии РФ — получает говорящий образ от российской пропаганды, типа великий и глубокий.
И этот образ — образ бабки с кровавой тряпкой на палке, — сообщает намного больше того, чем «русский мир» хотел бы рассказывать о своём отношении даже к собственным людям. В том числе об эксплуатации женской гендерной роли в традиционном обществе и замазывании женщин России в поддержку этой войны. И о том как гендерно навязываемое женщинам жаление всех трансформируется в насилие в промышленных объемах. Вот «то, что сейчас происходит».
