Калектика now

2019-07-20 01:38:25 Почему мы окрашиваем слова?
Почему мы не можем отказаться от сравнивания?
Почему ты говоришь так убедительно вещи, даже не ставя их под сомнения?

Ответы и предположения были про море, про чувство первого семейного отпуска, про счастье сидеть на гальке и слушать шум, впитывать бриз. Куда уж с таким словом тягаться какому-то там озеру.

Но все это звучало неубедительно.

Он чувствовал себя черствым, угловатым. Простые слова и нужные вопросы казались истиной, в них невозможно было поверить, лишь только потому, что кайфулин привык видеть людей однообразными. Не размышляющими о подобных вещах.

И тут слова, сказанные ею за обедом о модернизме, ощущение взрослости и всепоглощающая ирония, в которой он утопал в последние месяцы сложились в единую картинку.

⁃ Я чувствую себя взрослым, но отрицаю это. Я делаю это так же, как и взрослый, но вношу свой взгляд, при этом, к тому же, отношусь ко всему с иронией. Я метаироничный взрослый. Я живу в эпоху метамодернизма, когда многие границы в сферах стираются, соединяются и переходят в новое, иногда и по причине «а почему бы и нет, лол»

Юмор, подсознательные патерны и собственный взгляд делали руками кайфулина многое за тот вечер. Глаза кайфулина наблюдали, сознание пыталось рефлексировать.

Я поняла тебя. Эхом отозвалось теплотой внутри. Улыбкой на ее лице. Открыть/Комментировать

2019-07-20 01:38:25 Речь шла о большом глюкофоне, единственной штуке, которая была у мамиля в рюкзаке. Единственная, потому что места там больше не осталось. Выглядела она как миниатюрная летающая тарелка с ребятами из колец Сатурна, если сесть в позу йога, занимать она будет от колена до колена. На глюкофоне у камчика было 12 лепестков, 6 низких и 6 высоких,в центре была дыра. Суть такова: лепесток необходимо ударить, тот начинает резонировать в полость, отражаться от всех стенок и вылетать наружу. Звучанием инструмент вводил в заблуждение людей, имеющих за плечами музыкальную школу, строй у этой штуки назывался пентатоническим, что бы это ни значило. Каждая нота звучала как-то отдельно, глубоко, космически, волшебно. Существует легенда, что звуки глюкофона так привлекают и успокаивают человека, потому что повторяют те, которые он слышал в утробе матери.

Вопросы в голове возникали потому что кайфулин прикидывал, в какой момент глюк в связке с его хозяином произведут наилучшее впечатление: сейчас, после ужина, или ночью, у костра.
Ответ был довольно ярким, он заключался в том, что ни тот, ни этот момент упускать нельзя, тогда будет всем счастье и радость.

И он заиграл.

Костяшки больших пальцев с размаху отлетали от металлических лепестков, звуки иногда складывались в ритмы, ритмы менялись, но не склеивались. Люди молчали. Люди мечтали.

По стаканам, в которых еще оставался сок, был разлит приятный чай с костра. Каждое действие каждого человека на озере включало эклектику, каноничность каждого «походного» действия нарушалось чувством эстетики действующего: шашлык, вместо классического «на кости и в майонезе» отражался в тарелке аккуратными кусками мяса, стол не был «расстелили сели», ну а чай - чай был музыкой, а музыка - чаем.

На дымных углях Кирюша довел котелок с водой до кипения, добавил нежного обжаренного улуна, листьев смородины и мяты. В стаканах, в которых еще плескался сок, появился чай, ко вкусу которого добавились цитрусовые.

Кажется, были купания, были совместные ритуалы, были индийские обряды, танцы и красивые жесты, были заклинания, трубки мира, топоры войны.

Все стало вторичным.

Кам крутил мысль. Она была неуловима. Ты ходишь, видишь, разговариваешь, что-то делаешь, отбиваешь ритм суставами, но внутри, в голове, будто в крутящиеся шестеренки попал камешек. Вращение остановилось до тех пор, пока в этом массиве зубчатых колес ты не найдешь то самое, крутиться которому мешает что-то. Вытащив это что-то, шестерни бодро продолжают бег, а у тебя появляется возможность рассмотреть эту соринку. Соринка оказывается мыслью. Мысль оказывается алмазом, иначе зубья бы ее передавили, смяли бы в пыль.

Мысль озвучивается.

⁃ Я чувствую себя взрослым, но это чувство очень странное, будто навязывающееся. Я смотрю на себя со стороны, на все что я делаю: я делаю это так, как делал мой отец, как он готовил дрова, разводил огонь, общался с людьми; конкретно на природе, в удаленных местах. И я не понимаю это чувство, но оно идет.

Аня сказала, будто чувствует что-то похожее, так что кайфулин продолжил огранять эту мысль дальше, где-то глубоко в голове, забывая о том, что события продолжают происходить.

Наверное, дальше они убрались за столом, передвинулись поближе к костру или пошли купаться, кайфулина совсем перестало это интересовать.

Его удивляло то, что кусок берега превратился в условную квартиру со своими границами, вот - спальня, вот - кухня, там - коридор, тут - столовая. Шутка про соковыжималку, суть которой была «мы берем с собой город», стала более масштабной, уже в рамках быта, взаимодействия.
И это тоже шло в копилку размышлений о чувстве взрослости. Они делали это как поколение до них, потому что видели, потому что впитывали, они приехали самостоятельно, они вносили в каждый процесс свой вкус и свое чувство прекрасного.

Еще были рассуждения, почему эту большую воду так невозможно хочется называть морем. Аня разбрасывала семена сомнений в почву, благо им было место расти, ветер перемен несколькими часами ранее освободил пространство. Открыть/Комментировать

2019-07-20 01:38:25 Времени все ещё не было, липкий флёр супермаркета гулко отдавался где-то внутри, до большой воды оставался час.

Старый читатель помнит о маленьком озере в Абхазии, идти к которому пришлось долгие годы до прекрасного и пару часов отвесной горной тропой. Так и тут : долгая дорога до того самого места была оправдана чём-то безумно прекрасным. Это прямо ощущалось внутри. Дата поездки выпала на воскресенье, оказывается не случайно: рабочие люди вдоль берега собирали баулы, тушили костры и складывали палатки, так что выбирать место под солнцем было из чего.

Но мы все равно шли. Шли после крутого узкого спуска, вдоль берега, предлагая то поискать ещё дальше, то уехать на другой край озера.
И нашли!

Дело, наверное далёко не в повествовании, не в том, что это подростковый очерк о впечатлениях. Это хронология, которой нет. Когда кайфулин видел картину вокруг него - время останавливалось, солнце заходило и выходило по его желанию, времени вообще не было, существовала только череда событий, приносящих удовлетворение, и череда мыслей, которые наталкивали на раздумья.

И это чувство, что нужно только зайти за поворот и там будет то самое место, оно вызывало азарт.

-Вы, ребят, только это место тоже хорошим людям передайте.

Оно было большое и наше, вот что он думал. Под ветвями старого дерева укрылась площадка для палатки, небольшие камни загораживали ее от аккуратного костровища, большие валуны, сошедшие когда-то с вершины, укрывали место на изгибе берега. То что надо, когда людей видеть совсем не хочется

После нескольких походов за вещами в гору мучительно захотелось пива
Или хотя бы сока
Хотя бы воды
Хотя бы принести это все, быстро поставить палатку, разжечь костер, разделать тушку, побежать наконец в большую воду и выдохнуть.

Пока ребята забивали клинья кайфулин ловко развел костер без спичек на горячей золе, думая, что к углям курица будет разделана и готова.
Сложно думать, когда ты тупой, вот и нож не хотел понимать, просто отказывался. Кура отказывалась обнажать свой скелет, кайфулин хотел чтобы красиво, поэтому когда он принес четыре ровных изящно срезанных куска - от дров ничего не осталось. Да и не могло, зря несли только.

Была мечта:
Все организационные вопросы, а пока в России что-то не готово к столу - никто не садится, решать коллективно, чтобы к горячему мясу все было готово.

Рассуждая далее, он подумал, что фраза "порезать овощи для салата" автоматически относится к женщинам, матерям, в то время пока отцы жарят мясо. Это что-новогоднее, когда ты ребенком стоишь и впитываешь все паттерны поведения.

Чудо было во фразе «ты можешь делать все, что захочешь», которая просто должна была повиснуть в воздухе, хоть каждый и так это понимал. После этой фразы Аня отправилась сервировать стол для ужина, им послужил большой плоский камень прямо на берегу. Светлая скатерть, голубые вафельные полотенца треугольниками в контраст, чуть былинок для красоты, приборы, фарфоровые старые тарелки, специально подобранные с разным узором, четыре кружки, наполненные свежевыжатым апельсиновым соком, по тарелкам - мясо в лимонном соку и травах, долго томившееся на углях, свежий базилик, ломтики болгарского перца на гриле, черный свежий хлеб с творожным сыром.
Хоть мясо уже остыло, это все равно было вкусно и быстро. От голода кайфулин забывал наслаждаться. Еще ему было мало, о чем он так же успел догадаться еще в супермаркете, но озвучить забыл.
Трапеза была тихой. С тостами, чокаясь стаканами сока, за жизнь, за вечное, за дружбу и вселенную.

Есть одна забавная в нем черта: голодным он становится раздражительным, нервозным, придирчивым и недовольным, сдержаться и не высказать лишнее ближнему порой довольно трудно. После еды приходит успокоение, легкость, будто ты сидишь на берегу большого озера, в часы перед закатом, смотришь на тихую воду, ловишь лицом каждый ветерок, слышишь шелест каждого листочка леса за спиной и думаешь о вечном.
Так что, кайфулин дважды каждый миг ощущал происходящее. Только думал он не о вечном. В голове происходили сомнения, задавались вопросы.
Пора?
Точно сейчас?
Или может попозже, у костра? Открыть/Комментировать

2019-06-30 11:43:21 В дороге мамилька безуспешно начинал диалоги, плохо шутил, все никак не мог привлечь к своей персоне внимание. Он так не привык, он чуточку фрустрировал от этого. Он не знает, почему для него это так важно, он не помнит.

Картина:

В старом деревянном домике рядом с огромным комбинатом, за столом у печки, за ложкой супа девочки ведут беседу о времени, материи и пространстве, о том что перетекает и куда.
Бабушка перетекает в кресло, борщ перетекает в голодного мамиля, Киря превращается в жидкость и уже на полу, рядом с кошкой. А что до времени - его вообще нет. Оно не остановилось, оно потерялось где-то на заборе, с последним мазком кисти любимой внучки, насколько давно - непонятно, но точно красиво. 

Говорят мечтательно, говорят увлеченно, на таких можно смотреть без звука, за стеклом какой-нибудь кофейни и даже не разобрав слов, только по лицам, можно знать наверняка: они говорят на своем языке, который уже давно придумали и понимают точно только они. В этой атмосфере казалось, что Аня и Полина - друзья детства. Но иногда людям везёт встретить в жизни человека, который понимает их глубже любого другого с первой фразы. Так и у наших подружек -  всего год за плечами.

Тут кайфулин пытается мемиться, невпопад рассказывать какие-то факты, что-то говорить о вещах, в которых он ничего не знает и, проиграв, кидает реверсивную фразу "да это все метаирония", хоть как то давая оценку своим действиям.

И его ловят за нос!
-А ты вообще знаешь, что означают приставки пост- и мета- к слову ирония? Что это вообще есть?

Важно было не потеряться, но и не строить из себя что-то до последнего, оставшись в итоге невеждой.

Ответ заключался в том, что ирония - это смех, постирония - это смех над тем, что не смешно, метаирония - это ирония иронии.
Далее камчик понял, что ещё не вечер и пока можно отложить эту тему, взяв другой курс:
-Я готов говорить неправильные вещи и признавать свои ошибки снова и снова для того чтобы ты меня переубедила и я стал лучше.

Это было искренне. Это был тот ветер в голове, что вырывал с корнем все сухие устои, он готовил почву, он разбрасывал камни. И все было вовремя, особенно, когда времени не было.

Кандидский, Малевич, Маяковский и другие, более обособленные для массовой культуры современники, шедшие плечом к плечу по пути академизма, в какой то момент взорвались от переизбытка естественной красоты, предопределенности ко всему хорошему и правильному, явив на свет новую эпоху - эпоху модернизма, крайнюю как направление на данный момент.

Пришли новые люди, люди сказали, что отрицают модернизм за его хоть и отторжение обыденного, но все ту же для рамок искусства илитарность, существование в нем экспертов, отделяющих верное от не верного по их мнению. Тут хорошо подойдет трактовка Умберто Эко об этом явлении:
«Постмодернизм — это ответ модернизму: раз уж прошлое невозможно уничтожить, ибо его уничтожение ведет к немоте, его нужно переосмыслить, иронично, без наивности»

Аня рассказала так, что мамиль понял тогда и без википедии сейчас, но была вынуждена прерваться: дров все ещё не было, нужно было идти.

Дровами оказался старый сарай, пока что ещё не входящий по габаритам в машину. Кроили материю по нужным пареметрам старым дедовским способом. Доски крошились от своей обветшалости, камчик краем своего понимания уже знал, что дерево это - никуда не годится, толку от него в костре на пять минут, возни и подготовки - на бодрые сорок в жару. Но процесс запущен, других вариантов нет, вопрос оставался только в количестве. Количество прекратило расти где-то на третий или четвертый возглас уже заряженной луком и картошкой Полины, что не влезет да и куда нам столько. Мешок с дровами смотрелся убедительно, поэтому кайфулин решил оставить как есть. Просто он классно смотрелся в бабушкином красном фартуке и модных очках, круто рубил дерево и имел довольно четкую цель, а определенность - это то что надо в его жизни. Открыть/Комментировать

2019-06-30 11:43:21 Если с этим товарищ кайфулин входил в понимание, то вот чего действительно он не мог понять – как можно поехать на природу, на озеро, рядом с лесочком, с костром – и без алкоголя? Это его определенно задевало, не давало покоя, а злобные мерчендайзеры продолжали расставлять стойки с пенным, расстилать полотнища с крепким на каждом месте, в которое падал взгляд.

Суть не в том, что ваш покорный – алкоголик. В том, что компания новая, располагать хочется быстрее, на улице жарко и короче как-то не в реалиях этой страны не брать с собой белое к мясу и хорошечное в жару.
Но кайфулин сказал, что он готов и так, потому что молодость – это быть открытым к новому и пробовать разные штуки, иногда даже – выбирать не пробовать.

Пакет сока отправился обратно на прилавок, его место заменили апельсины и маленькая соковыжималка, за веселье по-взрослому начали отвечать сладости: печенье, коробка орео, коробка чокопая, зефирки и еще много-много всего. Выглядело это так, будто школьникам дали первые карманные деньги.

Первая хорошая мысль этого дня созрела примерно в хлебном отделе: раздолбай понял, что не хочет дестроя, не хочет хармится. Месяцем, двумя, тремя, годом (неважно) ранее, такого не происходило: вот ты идешь мимо витрин, мимо аккуратно выставленных пирамид из консерв, разложенного хлеба, горизонтального широкого холодильника и человек в голове, как бы из-за угла, намекая, говорит:
- Классно было бы сейчас разбежаться вместе с этой сраной тележкой, ноутбуком, доской, в чистой рубашке, после отвратительного дня среди безликих и бесчувственных и со всей дури въебаться в эту изящно составленную витрину? А, камчик? Потеряй все что тебе не дорого, забудь о боли которую ты будешь испытывать, забудь про свое тело, а? Просто сделай это, чувак. Выплесни все дерьмо, пожалуйста. Иначе я тебя сожру, чувак, пожалуйста.

Горло сохнет
Шаг замедляется
Галстук поправляется вместе с рамками общества в голове. Почти попустило, почти. Ты знаешь, что это просто так не пройдет, что наверняка опять будешь рисковать на доске, что падение хотя бы для себя будет выглядеть как случайное.
Ты помнишь такого кайфулина?

И я тоже нет.

Знакомясь заново с собой он подумал, что об этом можно рассказать остальным. Реакция, конечно, была «лучше бы мы этого не слышали». Но эта пришедшая легкость, она просто разливалась по телу, ветер гулял в голове выгоняя все тучи, все грозы.
Что же такого произошло? Почему человек в супермаркете встал на порог осознания чего-то очень для него важного?  Да и почему он решил, что для знакомства это лучший рассказ?

Больше всего, на самом деле, его волновало мясо. Готовые решения в духе "достань из ведра и надень на шампур" пахли майонезом и уксусом, к воскресному ужину другие люди расхватали все что могли. Выбирать даже не приходилось.
Ребята подошли к нему в тот момент, когда семья мусульман объясняла, чем халяльное мясо отличается от обычного, что на прилавке они различаются только специальной маркировкой на упаковке.

Ситуация, наверное, даже в том, что кайфулин просто всегда и со всеми говорит. На улице, парковке, вузе, в другой стране, он в этом плане добрый старикан: найдет за что зацепиться и оставит на прощание что-то комфортное внутри.

А ещё он часто находит то, что в его голове приняло четкий образ. Даже когда "ну нет здесь соковыжималки за сто рублей, я весь магазин обошел", появляется пластиковая штука ровно за сто рублей.
Даже самый проливной дождь где-то начинается с малых капель. Глупости эти твои апельсины, Кам.
А он ответит, что чудо уже началось. С малых деталей.

Потом он конечно по хамски отберёт у ребят банановую кожуру, выкинет её прямо за парковку со словами все нормально, на замахе у него упадет собственный банан, будут шутки про карму, но это все совершенно не важно.

Важно то, что еда уже в багажнике, а рецепты в голове, что через час будет борщ по дороге у бабушки, а через три - конечная точка маршрута. Открыть/Комментировать

2019-06-30 11:43:21 Кумкват:
я чувствую как воспоминания сыпятся сквозь мои пальцы, как бы сильно я их не сжимал

все эти маленькие детали, как язычки пламени в зеркале, они мелькают, но скоро исчезнут

я сажусь писать уже второй день подряд

и не могу начать

вижу чистый лист


Каждый раз подобная летопись похожа на маленькую рефлексию, наверное, потому я не хочу писать о каких-то собственных трипах сюда. Многие из них пропитаны переживаниями, неудачами, трудностями, порой пахнут перегаром и табачным дымом.
Но совершенно точно не эта, последняя поездка. Представить даже, настолько трепетно отношусь к этим воспоминаниям, что даже не хочу вновь ощущать эту тонкость и легкость.
Это было настолько неосязаемо красиво, я просто не могу поверить, что испытывал и что способен испытывать.

Говоря об этом сейчас, в голову мне лезет только одно маленькое слово:

Чудо.

Это слово тонкой нитью пронизывает два дня путешествия, четырех людей, охапку дров и большую палатку. Это слово, проникая во время и материю, пришивает невозможные замечательные события к тем, кто действительно этого хочет всем сердцем.

День первый.

Помнишь кайфулина? Тот парень, который настолько себе и в себя не верит, что попросил всех неспящих друзей с других уголков света позвонить ему утром чтобы проснуться? Тот парень, который в трип к озеру собрался без спальника, палатки, с одним ножом и толстовкой? Знаешь сколько он спал перед поездкой? Три часа!

У этой штуки, когда ты просыпаешься без будильника за пару минут до звонка бодрый и заряженный перед чем-то крутым наверняка есть название? А у той, когда ты уже утром чувствуешь, что день будет точно-точно прекрасным и потрясающим, что пройдет как по маслу? Может быть, встать с той ноги? Какая у кайфулина та?
Ничего этого конечно не было: раздуплиться с ненавистью ко всему живому, чуточку порадоваться, что даже не проспал, закинуть завтрак, пнуть для верности рюкзак, посмотреть на время, как обычно не раскидать правильно запас и даже не понять, что уже опоздал.
У кайфулина есть классный батя, который иногда понимает какие-то штуки за него. Он так же понимает, что у него есть свои дела, но блин, это же сын, как же я его, родного?
Ты, дорогой, без экипы едешь? Нахаляву? Без продуктов? Так, вот большой мешок березовых дров, лишним никогда не будет, вот огурцы с огорода, сходи нарви мяты и смородины и че у тебя там по деньгам вообще?
Свист колес, сто шестьдесят в час, тычу плейлист наугад в батину молодость, тот одобряет, мелкий подсказывает знаки, все хорошо, все как надо.
Воспринимать с данностью сейчас и скулить по временам когда-нибудь потом, в будущем.

Доехать, потупить в навигатор, улыбнуться милой девочке, перекинуться парой фраз.

Ты же блин знаешь это чувство. Оно никакое. Ты стоишь цыпленком с большими сумками где-то на площади, родители первый раз отправляют тебя в лагерь, скоро подъедет автобус и заберет тебя в непонятные далекие дали. Рядом такие же не выкупающие, чуть жеманные, сонные и голодные дети. Вроде фразы, вроде улыбки, но пока – все не то. Дополняет атмосферку еще не успевший ретироваться батя: кидает шутёхи, лениво отбиваешься, рапортуешь дежурное «все будет хорошо», хлопаешь по плечу и тонешь в себя.

Оживаешь только к первой остановке: надо закупиться на два дня.

Однажды кайфулин привез на съемный дом где-то в области на битком забитой тачке товарища 35 килограмм картошки, потому что «лишним не будет», так что в этой игре ты либо включаешься, либо стонешь от голода.

Большие магазины развращают, заставляют страдать в муках выбора, делают из бодро взявшего тележку человека придирчивую к цене и ассортименту липкую муху. Зачем они так с нами, зачем?
С другой стороны, было время придумать меню, обдумать каждый прием пищи и убедить своих пока еще попутчиков ни в чем себе не отказывать. В обратную же сторону убеждали отказывать пластиковой упаковке и лишних мешочкам. Открыть/Комментировать

2019-06-26 23:53:38 Вместо введения

Просто хочу сказать, что заведя этот канал два года назад я даже не ожидал, что буду чувствовать такую ответственность перед ним сейчас - держать планку впечатлительного юнца, не погружаться глубоко в интимное, не рассказывать об алкоголе и прочих шалостях, не реанимировать мертвое.

Сейчас я понимаю, что становлюсь взрослее, что удивить меня может все меньше и меньше вещей, что все чаще копаюсь в собственных чувствах (не так, как раньше, раскидывая нужное и ненужное лопатой, ища после в останках наощупь).
Так что следующий пост, наверное даже рассказ, будет глубже и больше обычного.
Признаться, я этому не рад, но что поделать. Открыть/Комментировать

2018-12-30 14:40:07 Дорогой мой Мират!
Совсем скоро наступит 19-й год, совсем скоро тебе будет пять. Скоро ты научишься читать, потом писать, потом понимать, что прочел. Ты закроешь глаза в семь, откроешь в четырнадцать, проснешься однажды и тебе - двадцать. Как и мне сейчас. К этому времени папа станет дедушкой, мама - бабушкой. Возможно, у тебя появится племянник или племянница. Хорошо, если ты будешь часто с ними видеться, хорошо, если чаще, чем я с тобой.
Сейчас ты безумно классный мальчишка, который уже умеет манипулировать, красиво обманывать, быть нужным, понимать сложные штуки. И поверь, в большом взрослом мире тебе это очень пригодится. Я желаю тебе быть настоящим, видеть сердцем, пользоваться короткими путями только когда это необходимо.
Мне кажется, очень скоро мы с тобой подружимся, вот увидишь. А пока - слушайся маму и папу, не обижай Тимура, честно люби ненейку и деда и радуй всех близких вокруг. Ты - счастье, ты - центр этой семьи и всегда им будешь. Твой брат. Открыть/Комментировать

2018-11-20 20:33:56 Не то, чтобы я куда-нибудь торопился когда-нибудь вообще, наоборот: суетливость рождает во мне беспокойство, излишнюю нервозность. Возможно, именно поэтому со мной во всех перелетах лютые недосыпы и блистер валерьянки. Не хочу чувствовать что либо. Хочу просто доехать до самолета,  написать всем интересующимся, что приключений не было и, растянувшись горизонтально на трех сиденьях, проснуться от новостей о погоде в городе н.
Причин, почему этого не случилось в момент отправления много: валерьянка не подействовала, ребенок закричал, сон не шел.
Шел по улочкам стамбула в тот же день молодой улыбающийся человек, с ним был большой рюкзак.
Ему было без разницы, что час назад он должен был получить ключи, что ел он последний раз что-то около вчера, что улетел он в разгар учебы, да и вообще чего это вдруг? Совсем. Без разницы. Улочки и улицы менялись одна за другой, колорит съедал заживо без предупреждения. Вот место, где торгуют антиквариатом, вот, где собираются турецкие подростки, чтобы скрутить несколько самокруток и поцеловать любимую девочку между уроками. Люди разные, но все добрые: в укор своему заработку таксист подскажет дорогу, торопящийся школьник расскажет о хороших местечках.
Опоздал на час,  но наконец нашел нужную дверь. Улицы странные, номера непонятные, навигатор не работает, но счастье - уже ощущается. Дождаться, подняться, прийти в восторг. Просторная кухня, уютный зал с мягким диваном и большой плазмой, маленькая спальня и огромный гардероб. За копейки. Улыбка сама ползет на лицо. Это счастье, это точно счастье. Открыть/Комментировать

2018-11-07 07:09:49 Рядом набирает теплоту глиняный заварник, чай почти покрошен в мелкие кусочки, в комнате, по обоим кроватям тут и там разбросаны вещи: где любимый носок без пары, где футболка, которую бы постирать, да вещей не так много для стирки. Вся музыка как будто не про то и вообще отвлекает.

Чай испит, партия в теннис сыграна. Рюкзак заполнен так, чтобы вместилось еще, но уже туговат. Джорданы не почищены, все сомнительные вещи отправлены обратно в шкаф. На часах шесть тридцать. Еще по чаю?

Семь. Телефон не заряжен, ключи потеряны, но кажется времени уже нет. Присесть на дорожку, накинуть на себя побольше тяжелых вещей и в путь.

Куда? А черт его знает, проезжаю восстания, загран пока не требуют. Открыть/Комментировать